Молодежная мозаика

 

 

 

Андрей РУСАНОВ

 

24 года, г. Новомосковск  Тульской области

 

*   *   *

В скользящей по свету ночной тишине

Вблизи вифанийской стены

В священных оливах приснились мне

Пророчества вещие сны.

 

Там сердце не вывести из толпы

И страха не побороть,

Который видишь и чувствуешь Ты,

Которым наполнена плоть.

 

Но верю в предтечу дней своих,

В прощение каждого дня

И в крест, предназначенный для двоих,

Для вечных Тебя и меня.

 

С чистого древа креста сойду,

Твой осеняя покой.

В далеком Гефсиманском саду

Вдруг зацвету травой.

 

 

 

Евгения СИДЕНКО

22 года, Москва

*   *   *

Я уйду вслед за солнцем, уйду на заре,

Новый день, словно остров, парит в пустоте.

Не остаться на месте, назад не уйти.

Снова в путь, к новой бездне на дальнем пути.

 

Словно призрак, исчезнет прошедшая ночь.

Душный полдень извергнет сбежавшую дочь.

В дикой скачке я вcпомню, вернувшись домой,

То, что звалось любовью и болью земной.

 

Снова вспомню родство испарившихся дней,

Снова в душу войдет все, что связано с ней,

Сердце вспомнит слова, что читались над ним,

Затуманит глаза серой памяти дым.

 

Вновь родные леса и простор синевы,

Вновь родные ветра на обрыве скалы,

Растворясь в синеве, вспомню вольный полет.

Вспышкой мир в голове позабытый всплывет.

 

 

 

 

Надежда ТКАЧЕВА

16 лет, Москва

Московский вечер

(Стихотворение в прозе)

Между рельсами метро — мышь. Девочка с серьёзными глазами и несерьёзным лицом. Смотрит на мышь.

Зачем мышь между рельсами? У мыши свои интересы.

Накрыло. Поездом мышь — как счастьем девочку. Обе остались

живы. Им нечего делить.

Её отец — мышь, её мать — мышь. Неизменно низменно. Жизнь —укатившийся апельсин. Мыши не видели апельсинов. Девочка видела слишком... Мышам не нужны апельсины. Девочке не нужны...

Иней в траве — и нежность, и не... Иници...

Всё дальше, и дальше, и выше. Нет фальши на крыше. И нежности мыши не надо. Нежности мышь не нужна.

                                             Давно это было.

Троллейбус таранит несдавшейся крепости стены.

                                                    Давно это было.

Улыбка кумира — оскалом вампира.

                                             Давно это было.

Вдох. Вы... Вдохновение выдохнется. Через пару жизней усталость раскрошит зубы. Окна погаснут. Сопли высохнут.

 

 

 

 

 

Игорь КЛОШАР

 

24 года, Иркутск

 

*   *   *

Уменье мечтать — словно порох в глазах,

И здесь мы с тобой не имеем разлада,

Меняя панель на блистательный крах

И нежные пни от вишнёвого сада.

 

Как в книгах, которых никто не читал,

Как в сказках, о правде которых забыли,

Мне хочется сжать вороненую сталь,

Распятие свастики вынуть из пыли.

 

“Кто душу погубит во Имя Меня,

Тот душу спасёт”. Коль не выйти из ада,

Восстань, Торквемада, даруй нам огня,

Хотя бы на пни от вишнёвого сада!

 

 

 

 

 

 

Лина ВОРОБЬЕВА

 

26 лет, Москва

 

Испанский мотив

Отвори двери, когда за тобою придут,

Молча иди и не спрашивай, почему.

Ты не преступник, ты просто не сделал шаг,

Будешь за это расстрелян дважды.

 

Раннее утро, с небес моросит вода,

Стой и не спрашивай, что ты такого сделал.

Если всю жизнь ты привык ожидать суда,

Просто молчи и жди своего расстрела.

 

Лязгнут затворы, а ты продолжай молчать,

Слушай, как делят твои сапоги солдаты.

Подан сигнал, осталось недолго ждать,

Пуля ни в чем не виновата.

 

Ты не готов, но ведь ты никогда не готов

К штурму небес, покорению дальних высей.

Здесь твое место, в ряду безымянных крестов

Тех, от кого ничего не зависит.

 

Может быть, ты бы гордился своей судьбой,

Может, носил ордена и другое имя,

Может быть, все разрешится само собой,

Может быть, пуля ударит мимо.

 

Залпом взлетит воронье с ледяной земли...

Это уже никого не должно тревожить.

Поздно кричать о свободе. Солдаты, пли!

Ты ничего изменить не можешь.

 

Виктория МАЛАНДИНА

 

20 лет, Донецк

 

СТЕПЬ

Я наш весёлый век приемлю,

Хоть он кощунственно суров:

Мы камнем покрываем землю,

Что стала матерью ветров,

 

Дышала, бредила травою,

Скрывавшей вольный бег коня.

Мне б увидать её живою,

Какой бывала до меня!

 

Кочевья туч друг к другу жались,

И нарастал к полудню зной,

И мои волосы мешались

С летящей гривой вороной.

 

И покорители народов

Завоевать нас не могли,

Простых бесстрашных скотоводов,

Хозяев солнечной земли.

 

Душа за кругом солнца мчалась...

Но самый дивный час, когда

Ночь на кочевья опускалась

И возвращались все стада,

 

Справляли памятный обычай,

Шумели дети у шатров,

Брели охотники с добычей

И мясом пахло от костров.

 

Звук наших песен над пустыней

Прохладный ветер относил

К луне, таинственной богине

И госпоже незримых сил.

 

Шаман, берегший все святыни,

Как должно, был суров и хмур,

И с терпким запахом полыни

Мешался запах потных шкур.

 

Костры горели до рассвета,

В ночи был слышен вздох коней...

А ныне всё — в мечте поэта

Да в крови варварской моей.

 

 

Алёна КАРИМОВА

 

28 лет, Казань

*   *   *

Не сват, не брат, а просто спутник мой...

А просто путник... дай мне надышаться

бесспорной неудачей, ловлей шанса,

молением о глупости смешной —

о нежности к бездомному калеке —

мир уместился в школьный глобус —

                                              весь...

Душа, душа, зачем ты снова здесь,

чего ещё ты ищешь в человеке?

 

Вот он — прохожий... у него внутри

печёнка, сердце, лёгкие...

                                  постой...

Не друг, не враг,

                    и имя — “звук пустой”,

но он — родной —

                    люби его, замри.

 

На цыпочках, едва дыша в затылок,

иди за ним в глухой проем метро,

ещё на свете плакать не старо

среди цветов, осколков, слов, бутылок...

 

А жизнь нельзя по-новой подарить,

но мы за приручённого в ответе –

неслышная в пространстве междометий,

ещё любовь над вечностью парит...

*   *   *

моей давани*

 

Ничего не скажешь, а скажешь — ложь,

только горько в горле глухим словам.

Я запомню тёмный глубокий дождь,

в ночь, когда была ты ещё жива.

 

Дорогая, как беспокоен свет,

на расправу скор, да на ласку скуп...

У кого теперь изыскать ответ,

сколько надо было картошин в суп?

 

У кого спросить, где вернее брод

через речку глупую Черемшан?

Не туда ли, сонных касаясь вод,

полетела нынче твоя душа...

 

Дорогая, милая, правнук твой

хорошо умеет уже ходить.

Ручку требует и листок — долой,

у моих колен, на меня сердит.

 

Он не знает, как нам с тобой жилось

в деревеньке, влево от большака,

где в саду малина, в воротах — гость,

где черна черемуха в кузовках.

 

А коза Чернушка, как пёс, за мной –

своенравна тоже. В хозяйку... Вот,

так и жили... Слышишь, детёныш мой?

Только он не слушает, кривит рот.

 

У него теперь “давани” своя,

и свои секреты у них двоих.

Дорогая, это и есть семья?

Зур рахмат. Спасибо тебе за них.

 

*   *   *

В небесные дали ушел минарет.

Пушистые, царские светятся вербы.

Российская бродит весна на дворе.

Куда тебя клонит, мой век двадцать первый?

Всё спешка и шум в переходах метро,

шикарные розы в пластмассовых вазах.

Сограждане, будемте делать добро –

вот здесь и сейчас, непосредственно, сразу.

Заморской едой безо всяких проблем

давайте накормим бомжа и пиита.

Сограждане, эта округлая “м”

и в Африке символ теперь общепита.

В пространстве Вселенной, пустом и кривом,

героем в поношенных джинсах с дырою,

забавно себя ощущать в мировом

контексте, ища, как пропавшую Трою,

свой правильный город и свой огород,

в котором уж некуда складывать камни,

но есть чем дышать, и такой кислород

нигде окромя не найти никогда мне.

 

 

 

Ли РЁ-НЭН

 

20 лет, Сергиев Посад

 

*   *   *

Я жила обычною женщиной,

напевала грустные песенки,

а когда вернулась, услышала –

песни крутят по радио.

 

Я сажала деревья в садике,

укрывалась листвой от холода,

но сказала соседка старая —

мое дерево выросло.

 

Я любила своих родителей –

кроме них, любить было некого,

но сказали на тихом кладбище:

моя дочь похоронена.

 

Уходила на пару месяцев,

воротилась через столетие.

Двери заперты, деться некуда –

стану деревом под своим окном.

 

Темной ночью срубили дерево.

Ранним утром подняли на руки.

Ровно в полдень сожгли до щепочки

да развеяли пепел по ветру.

 

Не ищите меня на западе.

Не зовите меня на севере.

Я повсюду — в земле и в воздухе,

только голос мой не услышать вам.

*   *   *

                 Н. Р.

 

Мы опять не узнали друг друга в толпе,

мы опять разошлись, не поладив с судьбой.

Я устала звонить и скучать по тебе.

Я забыла, как пишется нежное “мой”.

 

Я привыкла к звучанию слова “чужой”.

Пусть другая целует оплавленный рот.

Пусть другая хранит твой некрепкий покой.

Пусть другая, расплакавшись, ночью уйдет.

 

Мотыльком у свечи догораю за час.

Пусть другая лелеет мое божество.

Пусть другая допишет короткий рассказ –

ну а мне до рассвета всего ничего...

*   *   *

                           Ученику

 

Дай мне, боже, силу и смелость,

обогрей хоть раз у огня,

чтобы я его не жалела —

человека, что любит меня.

 

Дай мне, боже, кошачьи повадки,

чтобы крепла моя броня,

чтобы я победила в схватке

человека, что любит меня.

 

Чтобы я одна не осталась,

грубея день ото дня,

дай мне, боже, самую малость —

человека, что любит меня.

 

 

Наталья ГУЩИНА

 

19 лет, Калуга

 

Стояние на Угре

Дороги вьются лентами победными,

Стоят курганы — стражи тишины.

Овеянные славой и легендами

Нетленной древнерусской старины.

В них отдыхают витязи былинные –

В покоях царских матушки-земли,

Их бороды волнистые и длинные

Травой зеленой к солнцу проросли.

Бессмертны люди — храбрые, достойные...

И я не знаю, правда или нет,

Но говорят, что будто эти воины

Выходят из могил на белый свет.

Презревши тлен и вновь гремя кольчугами,

Все, до единого богатыря,

Как в бой выходят, каждый год, с хоругвями,

Они в двадцатых числах октября.

У памятника витязи становятся

И перекличку ратную ведут,

И кажется, освободились молодцы

В минуты эти от столетних пут.

Им тяжело в железной амуниции

Стоять в строю недвижно на горе,

И, поклонившись полю, по традиции,

Они уходят молча на заре.

Уходят, чтобы снова с нами встретиться,

Ведь слава их осталась на земле,

Их имена, их подвиг солнцем светятся,

А вороги их сгинули во тьме.

Бегут отсюда лентами победными

Дороги средь полей, лесов, равнин...

А возле них с хоругвями победными

Я вижу витязей оживших из былин.

Они пришли, чтоб снова с нами встретиться.

Чтоб посмотреть в глаза сквозь время мне...

И лица, как у ангелов, их светлые

Сияют светом неземным во мгле.

*   *   *

Моему дедушке,  Бурякову А. П.,
участнику боев на Курской дуге,  посвящаю

 

Не расписанья поездов,

А “стрелки” наступлений,

Из всех советских городов,

Вели нас в день весенний.

Я всё изведал в свой черёд,

Хоть был бойцом бывалым.

Но страшно как бежать вперед

За оружейным шквалом.

Я помню бешеный тот бег

Под стоны канонады,

Когда снаряд и человек

Бегут почти что рядом.

А как дышалось тяжело

От вяжущего дыма,

Что плыл над гибнущим селом,

Клубясь, куда-то мимо.

Метнешь гранату — и опять

Вперед, и нет покоя...

Кто не был там — тем не понять

Накал и цену боя.

Ведь где с боями мы прошли —

Черна вода в криницах,

А под ногами нет земли —

Одна зола дымится.

 

 

 

 

Екатерина Цыбина

 

20 лет, Москва

*   *   *

От бездвиженья нервы рвутся,

Я ритму мерному не рада...

Пускай случится революция,

Но кто пойдёт на баррикады?

 

Ведь в безысходности томления,

В трясине секса, моды, денег

Увязнув целым поколением,

Не ощутили мы паденья.

 

Судьба устало крутит блюдцами

Неуспевающего поезда…

Пускай случится революция,

Ударить чтобы ниже пояса

 

По “прогрессивному” желанию

Настигнуть мировое стадо

По безразличью, вымиранию...

Но кто пойдёт на баррикады?

 

Как от рекламы оторвутся и

Пропустят где-то распродажу?

Случилась, что ли б, революция.

НЕ БУДЕТ! Не надейся даже...

*   *   *

Душно мне. Тесно мне.

Не тронь. Не коснись.

Лестница небесная –

Вниз, вниз.

 

Тропка между травами,

Никого вокруг.

Там, за переправою,

Луг, луг.

 

Плещется так близко

Неба синий след,

Рассыпает искрами

Свет, свет...

 

Двери нараспашку...

Не просись со мной!

Я возьму лишь фляжку

Для воды речной.

 

Пробегу по тропке,

Ветки разомкнув,

Разноцветье топкое

Босиком помну.

 

Пробегу оврагами.

Птиц подстерегу.

А потом прилягу

В клевер на лугу.

 

Заново рожденною

Меж цветов проснусь.

Ты, благословлённая

Русь, Русь!

 

 

 

Анна КУРЯТОВА

 

21 год, Москва

ДОРОЖНАЯ

Долгая осенняя улыбка,

Грязь-дорога, рыхлые дымы.

Так спокойно, холодно и зыбко,

Как давно оплакивали мы.

 

Как давно в усладе обнищанья

Позабыли чувствовать ветра

Влажно-белой мозаичной ранью

Неподвижно-чуткого утра.

 

И выходим в студенисто-сонный,

Но приветный час колоколов.

Нам пути — под многолико-кронный

И нескучный перелес дымов.

 

Слушайте! Пойдём не бесконечно,

Не безвестно в эти дерева.

Свод небесный — равнодушно-млечный.

Свод земной — трава, трава, трава.

Памятник

                        Белоэмигрантам

 

Слишком земные, по-прежнему, мы

На перепутье последней зимы.

 

Пар поднимается до куполов,

До безнадёжных, неправильных слов.

 

Отсветы ловит сухое стекло.

Холодом город заволокло.

 

Так и стоим, и молчим, покорясь,

Заиндевевшего времени вязь.

 

 

 

Ирина КОСТЕНКО

 

25 лет, Хабаровск

*   *   *

Помолюсь за чужого ребенка

И за всех вообще помолюсь,

Ощущая протяжно и тонко,

Что едина и праведна Русь,

 

Что энергия в храмах России,

Как пасхальное солнце, светла.

И за то, что с младенцем Мария

В вещей скорби не хмурит чела.

Прощание с Москвой

На Соколе кусты еще не облетели,

Когда растаял снег, упав едва-едва.

Мне было хорошо от чокнутой капели,

Запевшей в ноябре. — С какого лиховства?..

 

А может, в мир пришли спасительные слезы –

Рвет связи желтый лист, рвет небо самолет...

Хабаровск дверь открыл: из горних кущ — в морозы,

И грохнулся Пегас коленями об лед.

Хабаровск — Москва

Как елка огнями, витринами манит Тверская,

Призывно распахнуты двери в “О.Г.И.”-“Пироги”...

А мы отошли, словно остров Даманский — Китаю,

В чернильную полночь бескрайней звериной тайги.

 

Весенние воды Европы еще не сбежали

По водо- и судьборазделу Уральской гряды.

Здесь жизнь потаенней, незыблемей Божьей скрижали,

И годы в глухом карауле смыкают ряды.

 

Но вечно иная, как ветер, как тучи и осень,

Та горечь, присущая знанью: а мы не мертвы!..

И вынырнет утро, и здешняя вышняя просинь

Окажется глубже бескровного неба Москвы.

 

 

 

 

Иван РАССАДНИКОВ

 

29 лет,  Новосибирск

*   *   *

Медленно-медленно движутся воды реки.

Подле полуночи наши глаза глубоки.

Нежность нежданная возле слияния дней.

От Борисфена до Тибра не будет нежней.

 

Нежность нежданная — ветер в мои паруса.

Свет ниоткуда какие-то четверть часа.

Лунная радуга... шелест случайной волны...

Только друг в друге — воистину — мы спасены.

*   *   *

Мы друг другу сдаёмся в плен.

А кузнечики так звенят.

Притаюсь у твоих колен.

Как стихи, прочитай меня.

 

В джинсах синеньких – боже мой!

Так изысканна и стройна.

Прочитай меня, как письмо.

Правда, странные письмена?

 

Вечер нежится в головах.

Не спугни его, как птенца.

А в твоих волосах — трава.

Будем слушать и созерцать

 

Всё, что видится и звучит.

Это — наша с тобой игра.

Горизонт, словно взгляд твой, чист.

И ни завтра нет, ни вчера.

 

 

 

Алла ЛИНЁВА

 

28 лет, Липецк

 

*   *   *

Рябинники, осинники, сирень,

Клубами пыль вдоль пашни у обочин,

Леса, поля... качели у плетней,

И бабушки в фуфайках и платочках.

И льётся свет сквозь сито облаков,

И у запруды серебрится верба.

И тишина... и не хватает слов,

Чтоб выразить любовь свою и веру.

*   *   *

Как река зимой во льды скована,

Научилась быть и я сдержанной,

Чтоб ни воплями своими, ни стонами

Ни себя и ни других я не тешила.

А когда луга зальет паводок

И заря в лучах рассветных забрезжится,

Хлыну чувствами — а сдерживать надо ли?

Через край прольюсь и я, грешница…

 

 

 

 

Денис БЕСОГОНОВ

 

1973—2003, Ижевск

ВЕСНА

Люблю поскрипыванье ручки,

Но удовольствий больше нет,

Чем когда первый робкий лучик

Весной пронзит последний снег.

Когда ужасным ледоходом

Заговорит весной река

И понесутся ее воды

Сквозь потемневшие снега,

Когда среди сугробов хладных

После унынья долгих дней

Цветок проснется ароматный,

Он — первенец Земли моей.

Когда душою понимаешь,

Что здесь России уголок,

Где с наслаждением внимаешь

Весны горячий, дивный вздох.

Ручей бежит — ее работа,

Птенцы поют — ее дела,

Какие важные заботы

Тебе доверены, весна!

И пусть заводов шумных рокот

Порой заглушит птичью трель,

Когда весна идет у окон,

Мы шире открываем дверь,

Пускай заходит и смеется,

Пусть людям веселей живется,

Когда влетает в дом одна

На всех красавица весна!

 

 

 

 

Константин ДЕВЯТКОВ

 

26 лет, Московская область

*   *   *

Положи у горячих печных изразцов

Мою душу, подобно шинели отца.

Видишь — голубь хрустальный заплакать готов,

Изумлённый цветочным покоем лица.

 

Что услышит душа за старинным литьем?

То ли чёрная галка родное кричит,

То ли скрипка живая поёт о родном,

То ли сердце родное стучит...

Последние времена

Лети, мой дух, но истину свободы

Ты не отыщешь в наши времена.

Тебя не сдержат каменные своды,

Тебя влекут былые имена.

 

А во дворце, где скрещены мечи,

В тебя небесной музыкой органа

Вольются слёз горячие ручьи

Из древних глаз седого Иоганна.

 

Замри на миг пред музыкой любви,

Которой нет и не было превыше.

Теперь... спеши — исходят ввысь огни

И светочи, дарованные свыше.

 

 

 

 

 

Татьяна СКАБО

 

18 лет, г. Погар Брянской области

 

*   *   *

За моими плечами стоит ангел мой.

Он меня охраняет, как сторож ночной.

Он со мною всегда, он со мною везде,

Он со мною летает к небесной звезде.

И так робко со мной говорит каждый час.

Его голос так нежен, так ласков, что нас

Никогда не разлучит любая гроза.

Я в его влюблена голубые глаза.

Я люблю человека, который со мной,

Словно ангел, стоит за моею спиной.

*   *   *

Я влюблена в осенний лес,

В горящие огнём закаты.

Россия вся полна чудес,

И чудесами мы богаты!

 

 

 

 

 

Владимир ТЕНЕШКОВ

 

28 лет, с. Замятино  Нижегородской области

*   *   *

Мне говорят: Россия погибает,

Но не погибнет Русь моя вовек,

Пока из пепла храмы поднимает

И памятники ставит человек.

 

Пока земля дает нам хлеб насущный,

Пока ручьи сбегаются к реке —

Не ставьте крест могильный на грядущем,

Оно сияет звёздно вдалеке.

 

Не обделил Всевышний нас терпеньем,

И в жизни нам его не занимать,

Я осенён крестом своим нательным,

Но чужеземцам это не понять.

 

У них не так, у них совсем иначе,

Но как в руках монету ни крути —

Великий путь России обозначен

Крестом нательным на моей груди.

*   *   *

Вот такая канитель —

За окном метёт метель.

День и ночь она метёт,

И тревожит, и гнетёт.

 

Пропади ты пропадом!

Я рождён не роботом!

Через душу пропущу

Всё, о чём сейчас грущу.

 

Под метелью февраля

На земле живу не зря,

И в заброшенном краю

Я не плачу, а пою.