Александр КАЗИНЦЕВ

МЕНЕДЖЕР ДИКОГО ПОЛЯ

 

Часть III

ТАКТИКА НАБЕГА

 

Изгонщики

 

Обкольчужились скоро, облатились,

Ай, садилися оны да на добрых коней,

Приезжали-то оны да во святую Русь.

Наезжали-то в Руси оны перво село,

А перво село да Ярославское,

Ай, перво село да прекрасивое.

Ай, во том сели да было три церквы,

Ай, было три церквы, три соборныих.

Оны жили-были, да пограбили,

Это-то село да огню придали.

Былина “Наезд литовцев”

 

Распяленные мундштуками, хватающие воздух рты. Выгнутые, со вздув­шимися жилами шеи. Вытянутые в струнку, “звенящие”, как говорят лошадники, корпуса. Разноцветные жокеи, ставящие скакунов на повод, собирающие их, чтобы мощным махом послать вперед.

3 июля 2004 года. Московский ипподром. Скачки на Кубок президента.

Корреспондент светской хроники взахлеб расписывает новую для пост­советской России затею. “В VIP-зоне было весело. Господа поедали фрукты и фланировали между столами. Разносили маленькие угощения — сыр, обернутый перцем, мусс из авокадо с икрой и тарталетки” (“Известия”, 5.07.2004).

Перечислив гастрономические изыски, журналист нацеливается на главное действующее лицо: “Владимир Владимирович вместе с президентами стран СНГ сидел в шатре у кромки поля. В той зоне особенно эффектно гляделась супруга Саакашвили в ярком зеленом брючном костюме, украшенном цветком, и в лакированных туфлях. А самый оригинальный в этом шатре головной убор — розовый тюрбан с зеленым декором от Ирины Гафиной — принадлежал супруге губернатора Тверской области Алле Зелениной”.

Не обойден вниманием и устроитель торжества — известный крестьянский заступник сельхозминистр Алексей Гордеев. Щелкопер запечатлел даже его разговор с коллегами: “...Тихо пожурил своего советника, директора НИИ “Агроприбор” Юрия Юнаева, за нарушение этикета (тот пришел в светлом костюме, но пренебрег галстуком). “Какой сегодня день?! — вопросом на вопрос ответил советник. — Суббота, Шаббат, а какой в Шаббат галстук?!”.

Признаюсь, мне неведомо, почему Шаббат и галстук несовместимы. Но, видимо, министр, а заодно и корреспондент всё поняли без дополнительных пояс­нений. Еще бы: на ипподроме веселились  с в о и.

В довершение читателям предлагают полюбоваться на фото — все из той же VIP-зоны: губернатор, а в недавнем прошлом, как пишут газеты (“МК”, 9.06.2004), знаменитый мафиози, вместе с дамой в умопомрачительной шляпке. В рази­тельном контрасте с головным убором лицо новоявленной госпожи — мясис­тое, простоватое.

А накануне — 2 июля — в центре Москвы кипели другие страсти. На заседании Госсовета рассматривали Закон 122. Теперь его называют печально знаменитым, но тогда документ представляли как образцовый. “Модель оптимальна”, — витийствовал Герман Греф (“Независимая газета”, 1.07.2004). Один только волгоградский губернатор Николай Максюта обратился с предложением к президенту: подумать о социальных последствиях и отложить принятие. Владимир Владимирович не удостоил ответом.

В тот же день Государственная Дума приняла закон в первом чтении. “За” проголосовали 296 депутатов. 283 голоса дала фракция “Единая Россия”, 11 подкинула ЛДПР (“Независимая газета”, 5.07.2004). “Родина” и КПРФ выступили против.

А под окнами Думы, на Охотном ряду, в это время мелькали флаги, трещал кумач поверженных транспарантов. Доблестный ОМОН, раз за разом упускавший главарей чеченских банд, наконец-то торжествовал. Избитые старики спешили укрыться в метро. Молодых нацболов с расквашенными носами, как дрова, кидали в “воронки”.

Вечером кадры побоища показал Савик Шустер в передаче “Свобода слова”. Много чего говорили о Савелии Михайловиче. Утверждали даже, что его выход на всероссийский телеэкран стал едва ли не главным успехом ЦРУ за последние годы. Не знаю, справедливы ли эти слухи; впрочем, биография Шустера и сама по себе весьма красноречива. И все-таки я благодарен ему за ту передачу. Какие бы расчеты им ни руководили…...

Глядя на расправу, один из участников передачи воскликнул: “Такое ощущение, что наше правительство объявило войну нашему народу!” (“Свобода слова”. НТВ. 2.07.2004).

Тем, кто помнит октябрь 1993-го, подобные прозрения представляются несколько запоздалыми. Но в 93-м (равно как и в последующие годы), телевидение было на стороне стреляющих, лупящих, бросающих в “воронки” и тюрьмы. В июле 2004-го  о д н а  телепрограмма показала  п р а в д у.  И это дало ошеломляющий результат!

Именно в тот день дрогнул и пополз вниз казавшийся незыблемым рейтинг Путина. А на вопрос POMИPa “Поддерживаете ли вы акции протеста против отмены льгот?” 34% опрошенных ответили “полностью поддерживаю” и 32 % — “скорее поддерживаю” (там же).

Передачу тут же закрыли. Понятно: демократия! Но люди, вчера еще тупо принимавшие на веру любой официальный лозунг с телеэкрана, внезапно задумались, а многие и опамятовались. В Северной столице коалиция “Петер­бургское гражданское сопротивление”, объединившая представителей чуть ли не всех оппозиционных движений и партий — от лимоновцев до яблочников, от КПРФ до Комитета солдатских матерей, — провела пикетирование местного ТВ под лозунгом “Хватит врать!”. “Мы устали от вранья средств массовой информации, поддерживающих власти даже тогда, когда народ сам выходит на улицы и протестует против его одурачивания”, — заявили участники акции (“Независимая газета”, 8.02.2005).

Впервые за полтора десятка лет “демократического” правления общество выработало противоядие от лжи. Слово из телевизора перестало восприниматься как истина в последней инстанции.

Со своей стороны власть демонстрирует болезненную, истерическую заботу об электронных СМИ. Путин, не прерывавший сочинского отдыха в то время, когда тонул “Курск”, примчался к телецентру, как только услышал, что там снова пожар. Сойдя с самолета после визита в Германию, он даже не заехал в Кремль — сразу направился в “Останкино”. “Приезд Путина на пожар вызван паникой и страхом, который поселился в умах служителей агитпропа. Потеря телевидения для них равнозначна потере власти”, — прокомментировал С. Глазьев (“Незави­симая газета”, 18.04.2005).

Но все это случилось после январских протестов обманутых льготников. После “оранжевой революции” в Киеве, заставившей и наших властителей опасливо приглядеться: так ли уж прочны ножки кремлевских кресел. Нужно было время (хотя не так уж и много времени!) и много горючего социального материала, чтобы новорусские хозяева страны начали столь нервно реагировать на простое возгорание в аппаратной ТВ.

А летом 2004-го они веселились. Да как! В том же номере “Известий” от 5 июля помещен еще один репортаж о торжествах в первопрестольной. “В галерее Зураба Церетели на Остоженке,— сообщает корреспондент, — с большой помпой прошел день рождения главы Московского нефтеперерабатывающего завода Шалвы Чигиринского”.

Среди приглашенных — вновь первые лица. А заодно и весь столичный бомонд: “Алла Пугачева, пришедшая в гости вместе со своим бывшим зятем Русланом Байсаровым, выглядела утомленно... Среди гостей также присутствовали: исполнительный директор ТНК-BР Герман Хан, певец Леонид Агутин с Анжеликой Варум, бизнесмен Андрей Вавилов с супругой Марьяной, обладательницей самых крупных в стране бриллиантов, и Ксения Собчак, которая прекрасно смотрелась в платье телесного цвета от Versace сouture, вышитом серебряными и золотыми стразами-бабочками. Она пришла на вечер со своим хорошим другом — главой компании “НортГаз” Фархатом Ахметовым”.

Вершиной праздника стало “открытие памятника старому еврею” работы Зураба Церетели. “Нос Шалвы, глаза Шалвы! Это же Шалва в сто пятьдесят лет!” — ахнули гости. Грянула “Хава нагила”, гостей проводили за столы”.

Велико искушение поподробнее представить каждого из собравшихся. Сообщить о его заслугах, специфических деяниях, числящихся за ним. Но этак мы надолго застрянем в галерее Зураба Церетели! Кто знает, тот знает. Для осталь­ных и сами имена красноречивы...

Позволю себе лишь заметить: хорошо уже то, что мужчины приходили с деви­цами, а дамы с кавалерами. Известный Константин Боровой с ужимками объявил недавно, что посетители VIP-вечеринок, в том числе и министры, взяли моду являться на них “не с любовницами, а с любовниками. С молоденькими мальчи­ками” (“МК”, 2.03.2005).

Те же, кто сохранил нормальную сексуальную ориентацию, спешили поразить мир размахом и роскошью свадеб.

“...К подъезду подкатил огромный белый лимузин, из которого выбрались артисты народного русского ансамбля... От дома Зары кортеж машин отправился на венчание в Казанский собор. Накануне вечером в одной из маленьких церквей на окраине Петербурга курдка Зария Мгоян крестилась, получив при этом имя Злата... В загс на Английской набережной молодые отправились после венчания в карете. Кучер был при цилиндре. А уж потом молодые и гости подались в сторону Каменного острова в знаменитую резиденцию К-2” (“Независимая газета”, 1.11.2004).

Наиболее сообразительные читатели, наверное, догадались, что речь о свадьбе сына хозяйки северной столицы Валентины Матвиенко.

Провинция старается ничем не уступить кичящимся роскошью столицам. Генерал Владимир Шаманов успел сыграть свадьбу дочери, прежде чем его перевели из Ульяновска в Москву. “...Ресторан “Дворянское гнездо” в Горках-2 заблаговременно сняли на два дня... Из Москвы выписали хор имени Пятницкого, артистов эстрадных групп “Белый орел”, “Дискотека авария”, “Самоцветы”. Все два дня, пока гуляла свадьба, молодых и гостей всячески развлекали артисты Исторического театра, одетые в костюмы и парики XIX века. Столы ломились от закусок... Поварята в снежно-белых костюмах прямо на открытом воздухе жарили ягнят и готовили осетрину... Спиртное лилось рекой: пили “Бисквит”, “Наполеон”, “Карвуазье”, а также отменные сорта виски и джина” (там же).

Читатели, быть может, скажут: а не слишком ли далеко мы отвлеклись от темы? Да и вообще, зачем эти развернутые цитаты из светской хроники?

Извлечения, думаю, небесполезны. Большинство подписчиков “Нашего современника” вряд ли часто заглядывают в “HГ” или “Известия”. Они не знают о том,  к а к  живут,  к а к  развлекаются руководители страны и ее ключевых центров. А ведь образ жизни накладывает отпечаток и на психологию лидера, и на его действия. На  п о л и т и к у,  проводимую им. К тому же, если присмотреться к великосветской тусовке, то обнаружится: участие в ней принимают  т е  с а м ы е  руководители,  которые разраба­тывают бесчеловечные законы, делающие нашу жизнь еще труднее.

Взять, к примеру, Германа Грефа — одного из идеологов и лоббистов Закона 122. Это он, отбирая у стариков право на бесплатный проезд, поразил бомонд роскошью своей свадебной церемонии и ввел моду на парадные свадьбы. Свою Герман Оскарович отпраздновал ни много ни мало в Тронном зале Петергофа (“Независимая газета”, 1.11.2004)...

Не могу не заметить: в советское время одного слуха о “дворцовой” свадьбе дочки ленинградского партократа Романова было достаточно, чтобы этот авторитетный руководитель утратил сначала карьерную перспективу, а затем и пост. Позднее выяснилось, что слух лжив, однако Романов к тому времени канул в политическое небытие. Но почему-то никого не смущает — чета Грефов в Тронном зале! Между прочим, даже сейчас, после того как Путин подкинул министрам лишнюю тысячу баксов на бедность, зарплата министра не превышает 3 тысяч долларов. Откуда деньги на Петергоф?

Другой отец драконовского закона — бывший министр труда Починок, предлагавший монетизацию льгот еще в 2002-м (“МК”, 22.03.2005), по свидетель­ству коллег-журналистов, любил посещать московские антикварные салоны. Кстати, российский антикварный рынок сегодня переживает бум. Заметка об этом в “НГ” выразительно озаглавлена “Пир во время чумы”.

Еще один штрих к картине чумного пира. То же весьма информированное издание поместило обширную публикацию, посвященную оккультным увлечениям российской элиты. Особенно популярно изучение тибетских тайных практик и древнееврейской каббалы. В последнем преуспел сенатор от Чувашии и новоиспеченный глава Российского еврейского конгресса Владимир Слуцкер (“Независимая газета”, 5.11.2004).

Закономерен вопрос — насколько психически адекватны, или, скажем мягче, уравновешенны, люди, поставленные управлять страной и опреде­лять наши с вами судьбы? И безопасно ли такое управление для государ­ства и общества?

А вот Михаил Зурабов, главный исполнитель Закона 122. В 2003-м его супруга выкупила восемь гектаров (!) подмосковной земли (“МК”, 26.01.2005). Поистине золотой: рыночная стоимость, по утверждению того же “МК”, 2 млн долларов (2.02.2005). Понятно, муж за жену не ответчик, она у него сама бизнес-вумен, однако бизнес Зурабовой, как уверяет газета, связан с медициной, которой так лихо командует муж…...

В этой счастливой семье денег вообще не считают. Дочка катается на “мерседесе” (это выяснилось, когда 21-летняя Анастасия Зурабова попала в аварию. — “МК”, 9.04.2005). А сам министр на вопрос корреспондента о размере министерской зарплаты растерянно мямлил: “У меня зарплата выросла то ли в два с половиной, то ли в три раза”. На что журналист резонно заметил: “Ну, за эту фразу льготники вас точно убьют” (“МК”. 8.04.2005).

Увы, российские льготники мягкосердечны. Старики, ограбленные реформами, кланялись и пожимали Зурабову руку, когда он (правительство не нашло никого другого!) награждал их к очередному празднику.

Напротив, если кто проявляет агрессивность, то это господин министр. Когда газетчик спросил его, зачем такую важнейшую реформу понадобилось проводить в авральном порядке, Зурабов с неожиданной злобой ответил: “А что конкретно мы делаем быстро? Фактически ничего — кроме увеличения денежных выплат населению, конечно” (“МК”,8.04.2005).

Нет, вы только послушайте! Человек, не помнящий, какая у него зар­плата (жизнь, видимо, не заставляет считать копейки в кармане), человек, чья семья скупает Подмосковье  г е к т а р а м и,  чья юная дочь раскатывает на машинах представи­тельского класса, он, этот человек, чуть ли не попрекает русских стариков теми двумястами рублей, которые государство отстегнуло им, отобрав испокон века полагавшиеся льготы!

Хотя... Если чем и корить министра, то не богатством. По сравнению с нуворишами Зурабов — жалкий бедняк. Подумаешь, земли под Москвой! Одно только поместье в Западном Сассексе (Англия), принадлежащее Роману Абрамовичу, занимает 170 гектаров и стоит 12 миллионов фунтов стерлингов (“МК”, 26.05.2004). Помимо него английский магнат и чукотский губернатор владеет бывшим королевским дворцом Шато де ла Круа и виллой в Сан-Тропез (Франция), дворцом на Английской набережной в Петербурге, роскошной квартирой в Лондоне, двумя личными “Боингами”, двумя яхтами, одна из которых обо­рудована вертолетной площадкой, а другая мини-подлодкой и системой ПВО (ах, как боятся все эти абрамовичи и чубайсы мести! Хотя, казалось бы, какие такие обобранные льготники могут грозить чукотскому начальнику в средизем­номорских круизах?).

Любопытно, что показная роскошь нувориша не только не расположила к нему европейцев, но, напротив, оттолкнула. Итальянские газеты с укором писали, что на те деньги, которые Абрамович потратил на реконструкцию своих яхт, он мог бы в течение 6 месяцев кормить  в с е х  (!) жителей Чукотки (“МК”, 24.03.2005). А многие на Западе полны решимости упрятать магната за решетку. Весной 2005 года газета “Фигаро” сообщила, что “французская юстиция ведет два дела, в которых фигурирует Абрамович” (NEWSru.com). О намерении подать на Абрамовича в швейцарский суд заявлял ранее Европейский банк реконструкции и  развития (там же).

Но что нам Европа?!

По количеству миллиардеров Москва перегнала саму столицу мирового капитала — Нью-Йорк. У нас их 33 против 31 нью-йоркского. И состояние их — внимание! — равняется 24 % российского ВВП (“МК”, 14.05.2004). Представьте —  ч е т в е р т ь  б о г а т с т в  России прибрали к рукам 33 оборо­тистых субчика.

А между тем зарплата в России одна из самых низких в Европе. По этому показателю мы занимаем позорное сороковое место. Меньше платят только в шести странах — Болгарии, Сербии, Албании, Украине, Белоруссии и Молдавии. Если за 100 % принять самую высокую зара­ботную плату — датскую, то швей­царская составит 79 %, германская — 63, голландская — 61, английская — 58, а российская... всего 4 % (“МК”, 17.03.2004)!

Почитайте письма, которые “Советская Россия” — одна из всех столичных газет! — публикует регулярно. Это какой-то несмолкающий вопль отчаяния: “Никто на нас не обращает внимания, никто с нами не разговаривает, не разъясняет. Нас только грабят, обирают. За свой труд мы заработали мизерные пенсии, на которые трудно свести концы с концами. У нас отобрали сбережения. У нас ничего не осталось”. Автор другого письма с дивным русским именем Надежда Суворова уже не жалуется, а с убийственной иронией обращается к властям: “Платим за все. Даже за воду из колонок и за мусор, который не в состоянии накопить. Единственно, что правители упустили из виду — это снег и воздух. Так почему бы нас не заставить платить и за эти дары природы?” (“Советская Россия”, 3.03.2005).

Не знаю, расслышат ли  б е с п о щ а д н о  и р о н и ч н ы е  нотки те, кто правит Россией. У них столько дел — дефилировать на скачках, жуировать на светских раутах, а по ночам погружаться в каббалистические бездны. Но если выберут минутку, пусть вслушаются! И вспомнят притчу о царе, который посылал сборщиков за данью. Первый раз вернулись с богатой добычей. Спрашивает: “Как вели себя люди?” “Плакали”, — был ответ. Раз плачут, значит, у них есть еще, рассудил владыка и снова послал мытарей. “Ну как? “ — вопросил возвратившихся. “Пуще прежнего плачут”. Не беда, решил царь и третий раз послал за данью. Растерянные вернулись сборщики. “Люди смеются!” — отвечали они на гневный вопрос, почему не привезли добычи. И тогда властитель понял, что он дочиста ограбил народ и довел людей до той точки, после которой  н и ч е г о  н е  с т р а ш н о.  А отсюда и до бунта недалеко...

Тут мы подошли к основному вопросу этой главы —  о  х а р а к т е р е  нынешней власти, о природе путинского государства. Наверняка каждому из нас приходилось слышать: “Да что они там, наверху, с ума посходи­ли?!”. Действительно, что ни реформа — то удар по стране! По админист­ративной системе, по армии, по образованию, и вот — по населению в целом. Подсчитано, что Закон 122 затронул не только пенсионеров (а это тоже немало — 35 миллионов), но и льготников других категорий — всего 103 миллиона.  Д в е  т р е т и  населения страны. Возникает вопрос:  э т о  б е з у м и е  и л и  п о л и т и к а?

Понятно, искать ответ в правительственных декларациях бесполезно. Никто с высокой трибуны не скажет: “Ужо мы из вас всё вытрясем!”. Напротив, будут потчевать безукоризненно правильными и абсолютно бессодержательными фразами, приторностью напоминающими халву в шоколаде.

Пример — очередное послание Путина Федеральному Собранию. Даже далеко не оппозиционный “МК” признал: “Разница между словами президента и обычным ежедневным течением дел так велика…” (“МК”, 25.04.2005).

Разве что в проговорках да в запальчивых заявлениях усердных паче разума служак обнаруживается истинное отношение власти к народу. Ну и в делах, разумеется. Прежде всего в деловой конкретике!

Но сначала о проговорках, они тоже весьма показательны. Злобное замечание Зурабова о том, что выплаты населению слишком быстро увеличиваются — из их числа. Еще более красноречива реклама Закона 122 в прессе: “Россия стала беднее в том числе потому, что мы слишком много стали тратить на своих “нуждаю­щихся” (здесь и далее выделено мною. Предлагаю оценить кавычки к слову “нуждающихся”. — А. К.). Однако писака все же честнее министра. Он признает: федеральный бюджет будет тратить на льготников меньше, и это позволит “правильно”  п е р е р а с п р е д е л и т ь  средства: “...Не просто “проедать” все сверхдоходы, но и снизить налоги для бизнеса” (“МК”, 10.06.2004).

Ничего не скажешь: медвежья услуга! Агитируя за реформу, газетчик ненароком  р а с к р ы л  е е  с у т ь.  Оказывается, деньги понадобились, чтобы снизить налоговое бремя богатеев! Взять у ветерана и подкинуть Абрамовичу: еще не все замки во Франции скуплены…...

И самое поразительное — журналист не исказил намерения власти. Одобрив Закон 122, Дума одновременно снизила единый социальный налог. Отчисления предпринимателей на социальные нужды были уменьшены с 36,5 до 26 %. Что дало бизнесменам дополнительно 280 млрд руб. (“МК”, 24.06.2004). Этого мало: в 2005-м Фрадков заговорил о необходимости дальнейшей либерализации нало­гового законодательства. В частности, премьер предложил снизить ставки НДС.

Щедро одаривая немногочисленный класс собственников, власти норовят отобрать  п о с л е д н е е  у простых людей. После победы в 2003 году единороссы попытались “отменить статью Трудового кодекса о том, что минимальная зарплата не может быть меньше прожиточного минимума”. Цитирую слова заместителя председателя Федерации профсоюзов Свердловской области Андрея Ветлужских (“Независимая газета”, 21.07.2004).

Фактически МРОТ у нас и так меньше прожиточного минимума. И не просто меньше, а в 3,8, почти в 4 раза (720 рублей против 2700).

Но что такое прожиточный минимум? Это средства, необходимые для  ф и з и- ч е с к о г о  в ы ж и в а н и я.  Он рассчитывается исходя из того, сколько нужно дать человеку хлеба, мяса, картошки, чтобы наутро он смог подняться и идти на работу. Сколько подкинуть на электрические лампочки: не сидеть же в темноте! Сколько на ботинки, дабы не ходил босиком.

Но есть те, кому государство платит в  ч е т ы р е  раза меньше, чем необходимо для выживания. Такие деньги получают лаборантки МГУ и нянечки в столичных больницах. (При том, что единый проездной стоит 770 рублей!)

Но даже разговоры о том, чтобы уравнять МРОТ с прожиточным минимумом, власть пробовала запретить! Это теперь, после январских демонстраций, “Единая Россия” пошла на попятную и обещала законодательно увязать минимальную зарплату с уровнем физического выживания. Не сегодня и не завтра. В 2008 году — аккурат к очередным президентским выборам. “Сверхзадача” очевидна...

И тут же — одной рукой дают (обещают дать!), другой отнимают. Министр Зурабов предложил заменить прожиточный минимум понятием потребительская корзина, а все, что необходимо для покупки одежды, оплаты квартиры и прочего, определять “в виде процентов к стоимости потребительской корзины”.

В чем фокус? А в том, что еда, слава Богу, дорожает медленнее, чем растут цены на другие товары и услуги. По данным Росстата, стоимость минимальной потребительской корзины в первом квартале 2005 года выросла на 8,1 %, а оплата ЖКХ — на 26,5. Вот почему г-н Зурабов предлагает плясать не от печки (ЖКХ), а от стоимости буханки хлеба.

А теперь посмотрим, какие деликатесы насовал нам министр, оценив всю корзину в 1317 рублей 30 копеек. Привожу по газете “МК” (12.02.2005) таблицу предусмотренных норм (кг в год):

 

                                                     Трудоспособные         Пенсионеры

 

                      Хлеб                         133,7                     103,7

                      Мясопродукты             37,2                       31,5

                      Рыбопродукты             16                         15

                      Картофель                107,6                       80

 

Выглядит впечатляюще: 107 кг картофеля на едока. Целый мешок! Но вот что получается, если разделить на 365 дней и определить суточную норму. Рыба — для трудоспособных — 44 грамма (это сырая, а сварить? 20 граммов, одна килька). Мясо — для трудоспособных — 100 граммов. Картофель — 293. И, нако­нец, хлеб — 366. Пенсионерам, ясное дело, достанется еще меньше. А теперь сравним: в блокадном Ленинграде пайка хлеба для работающих составляла 800 граммов (позднее снизили до 250), для иждивенцев — 400...

И при этом 20% живет ниже прожиточного уровня. Они получают  м е н ь- ш е  одной кильки в день,  м е н ь ш е  300 граммов — этой урезанной блокадной пайки — хлеба.

Не оттого ли население России сокращается на один процент в год? 1 х 100 — через сто лет русских не будет. А скорее всего они вымрут раньше: в 2004-м страна потеряла 1 млн 700 тыс. человек (NEWS ru. com), это больше процента. Дальше нас ждет демографическая яма: задача воспроизводства ляжет на плечи малочисленного поколения, родившегося в 90-х (cегодня в России только 1,5 млн семнадцатилетних).

Население не просто сокращается, оно  д е г р а д и р у е т.  По словам министра регионального развития В. Яковлева, 60 % россиян — старики и дети. В России всего 10 млн работающих женщин и 20 млн работоспособных мужчин. Вдумайтесь: на эту колоссальную территорию (одну восьмую земной суши) — 20 млн! Из этого числа 1 млн — в тюрьме, 5 млн — безработные, 4 млн — хронические алкоголики, 1 млн — нарко­маны (NEWS ru. com).

Вряд ли у кого-то повернется язык заявить, что это “объективный процесс” или “результат игры рыночной стихии” (любимое оправдание наших либералов). Но даже если правительство стоит на такой точке зрения, это не избавляет его от  о б я з а н н о с т и  р е а г и р о в а т ь.  Вот тут-то от него требуется  п о л и т и ч е- с к о е  решение. Политика, только политика, ничего, кроме политики. Ну и еще хотя бы капля сострадания к собственному (?) народу.

Мы знаем,  к а к  действовало правительство. Оно продавило через Госдуму Закон 122, сломавший складывавшуюся десятилетиями (с 30-х годов прошлого века) систему социальной защиты, порушило тонкую стенку, прикрывавшую стариков и детей, больных и малоимущих от волн рыночной стихии. Насколько действенной была эта защита — другой вопрос. Но хотя бы  м и н и м а л ь н ы й  эффект она обеспечивала. Утопающий, знаете ли, хватается и за соломинку. Её-то власть у народа выдернула.

Это  п о л и т и ч е с к о е  решение. Между прочим, суть правительственной политики выразительно охарактеризовал Владимир Жириновский — человек весьма близкий к Кремлю. Выступая на обсуждении Закона 122 в Думе, он запальчиво воскликнул: “Вот всё делалось для того, чтобы наших граждан умирало как можно больше и быстрее... Вот посмотрите, сейчас чуть-чуть мы стали лучше жить, министр говорит: что-то стало лучше — и вот срочно закон, который ударит по всем... Как это они станут такие веселенькие, здоровенькие?.. Что-то началось улучшение... И каждые три-четыре года так будет: чуть-чуть будем улучшать положение в нашей стране — и будут на Кавказе резню устраивать или вот такой закон вносить, социальный” (стеногра­фический отчет о заседании Государственной Думы от 2 июля 2004 года).

Не знаю, чему больше удивляться — тому ли, что правительство РФ, по утверждению одного из высоких руководителей страны (В. Жириновский — вице-спикер Госдумы), действует как откровенный враг, или тому, что, произнеся свою инвективу, лидер ЛДПР позволил фракции поддержать “такой закон”.

И все-таки поведение правительства более значимо. Схема, заявленная Жириновским, при всей утрированной полемичности, к несчастью, слишком точно накладывается на происходящее в стране. Причем обратите внимание — в ней просматривается некий алгоритм: “И каждые три-четыре года так будет”. Да ведь это периодичность, с какой степняки — сначала ордынцы, затем крымчаки — совершали набеги на Русь!  П о л и т и к а  п р а в и т е л ь с т в а  — это и есть  т а к т и к а  н а б е г а.

Парадокс? Но вся убийственная цифирь, приведенная выше (и та, что будет предложена в дальнейшем), свидетельствует о парадоксальном, ненормальном, если не сказать — извращенном, характере нынешней власти и ее политики.

Тактика набега  п р я м о  п р о т и в о п о л о ж н а  стратегии государственного строительства. Государство — самое несовершенное, самое жестокое — заинтересовано в  б л а г о п о л у ч и и  подданных. Пусть относительном, минимальном, но благополучии! Иначе они не смогут платить налог, дань, ясак — называйте как хотите, суть не меняется. Благополучие, а следовательно, и платеже­способность населения — залог процветания государства.

У кочевника цель иная. Он  н е  с в я з а н  с  землей, куда идет  и з г о н о м.  Поэтому он стремится взять как можно больше, пожечь, что осталось, и уйти на поиски новой добычи. Былина, слова которой послужили эпиграфом к этой главе, с бесхитростной наглядностью повествует:

 

Оны жили-были, да пограбили,

Это-то село да огню предали.

 

Тактика набега слишком знакома России! Веками степь терзала ее опустошительными набегами. Хотя, как явствует из той же былины, наши западные соседи были также не прочь поживиться русским добром.

Дикое поле, помянутое в названии книги, образовалось как раз в результате таких набегов. На месте цветущей, “красно украшенной” Киевской Руси — с “горо­дами великими, селами дивными, садами обильными, домами церковными” — осталась выжженная земля.

Столетие за столетием — по камешку, положенному в основание храма, по десятине заново поднятой пашни, по клочку отвоеванной, засеками защищенной земли — восстанавливала Русь свою государственность. Противопоставив тактике набега выстраданную, продуманную стратегию строительства.

Новые “изгонщики”, да еще во главе страны — это не только угроза ее населению и экономике. (Сегодня за сотню километров от Москвы начинается то же Дикое поле: покосившиеся, с закрытыми ставнями, частью обгорелые избы, коровники без окон и крыш, затравенелые железнодорожные пути к ржавым воротам каких-то неведомых, давно остановившихся заводов.) Как ни тяжки сами по себе эти последствия, ими далеко не исчерпывается ущерб, нанесенный России. Власть “изгонщиков” — это вызов всей нашей тысячелетней истории. Вызов Александру Невскому, Ивану Калите, Дмитрию Донскому, сонму русских вождей, святых, зодчих, пророков. Гибельный абсурд, подменивший  н о р м а л ь н о е  развитие государства.

Гибельный, ибо — как  г о с у д а р с т в е н н а я  политика — он ведет к уничтожению самого государства. А соответственно — к гибели правящей верхушки. Между прочим, если господа министры надеются в конце карьеры перебраться на Запад и воспользоваться счетами в иностранных банках, то пусть вспомнят о деле Адамова. С отыгранными фигурами там не церемонятся: отберут все — и пожалуйте под суд...

Если бы дело касалось только россиянской элиты, финала можно было бы дожидаться с мстительным удовлетворением. Беда в том, что, окончательно обанкротившись, нынешняя власть может потянуть за собой в бездну и всю страну.

 

Одним махом, Или Закон 122

 

Что из себя представляет пресловутый закон, перебаламутивший Россию? Во-первых, он  п о - х л е с т а к о в с к и  в с е о х в а т е н. 122-й отменяет или переиначивает статьи  д в у х  с о т е н  (!) прежних законов. Он затрагивает широчайший спектр вопросов — от перераспределения функций между Центром и регионами до ликвидации льгот сельским учителям.

С управленческой точки зрения это — серьезная ошибка. Независимо от того, чего хотели разработчики — облагодетельствовать или обобрать людей. Свалив все в кучу, они собрали колоссальное количество социального горючего мате­риала.

К тому же положения закона решено было вводить в действие  о д н о м о- м е н т н о.  Тщетно Жириновский взывал к разуму: “Правительство могло сказать: давайте вразбивку сделаем, ну, постепенно. Давайте вот в 2005-м году транспорт переведем на денежную компенсацию, люди поездят, посмотрят: нормально, даже еще остается что-то. На другой год — с лекарствами, на третий год — с санаториями и так далее, и так далее, можно так сделать?” (стенографический отчет о заседании Государственной Думы от 2 июля 2004 года).

Власти решили: обойдется, вводить всё разом!

Во-вторых,  з а к о н  с к о р о с п е л ы й.  На его подготовку ушло менее трех месяцев! Руководил работой некто Виталий Шипов, в ту пору заместитель Г. Грефа. Фото этого субъекта поместил “МК” (21.01.2005). Удивительное сходство со “злым гением” России — Березовским! Окончательное решение принимали Греф, Зурабов, Кудрин. Понятно, “на троих” можно и не такое сотворить, одним махом решая судьбы страны. И то: заботы России — это вам не проблема галстука в Шаббат, раздумывать нечего...

В-третьих, 122-й —  к е л е й н ы й.  Его разрабатывали без участия регионов, в пику регионам. И когда разослали по стране, всего 5 субъектов Федерации единодушно (губернатор плюс заксобрание) его одобрили. Это Чукотка (ура, Абрамович!), Карачаево-Черкесия, Северная Осетия, Калужская и Липецкая области. 5 из 83! Губернаторы — люди подневольные, они обязаны демонстри­ровать лояльность. Но и в такой ситуации только 24 из 89 губернаторов дали положительные заключения...

Что характерно — население вообще никто не спрашивал! Между тем закон затрагивал не какие-то абстрактные проблемы, а напрямую касался благо­состояния людей. Соцопросы зафиксировали резкое неприятие монетизации. 64 % считали реформу непродуманной, и только 27 % поддерживали ее (“МК”, 24.09.2004).

И все-таки закон приняли, причем скоропалительно. По свидетельству Олега Шеина из фракции “Родина”, “большая часть депутатов Государственной Думы... не читает те законы, которые собирается принимать”. 122-й они точно не читали, потому что когда Шеин коснулся конкретики, в зале недоуменно зашумели. Депутат перечислял: “...Что касается инвалидов, то здесь уже льготы потеряют все, а вот деньги получат отнюдь не все инвалиды... Ветераны труда, труженики тыла, репрессированные, сельские врачи и учителя теряют льготы, включая льготы по ЖКХ, без каких бы то ни было денежных компенсаций... Система ежемесячных детских пособий просто ликвидируется, последние копейки у людей отнимают” (стенографический отчет о заседании Государственной Думы от 2 июля 2004 года).

Несмотря на все эти аргументы, закон был принят. Имея большинство в Думе, “Единая Россия” может продавить  л ю б о й  закон, игнорируя мнение оппонентов. Третье чтение состоялось уже 22 августа — на дебаты по вопросу, определяющему жизнь России, руководство парламента выделило полтора месяца! За что тогда же, в августе, удостоилось похвалы президента.

Положения и недочеты (в данном случае это одно и то же) Закона 122 хорошо известны. И все-таки для полноты картины отмечу основные:

1. Отменив натуральные льготы, закон резко сократил число лиц, имеющих право на денежную компенсацию. Поначалу их круг ограничивался людьми пенсионного возраста. Затем под давлением общественности компенсации выделили детям-инвалидам, а решение вопроса о северных надбавках отложили.

2. Счастливчики были разделены на две группы, неравные по коли­честву, а главное, по объему положенных компенсаций. Т. н. “федеральным льготникам” полагаются “социальный пакет” (обеспечение лекарствами, бесплатный проезд на электричке, санаторное лечение) и ежемесячная выплата, размер которой колеблется от 1550 (инвалиды ВОВ) до 150 рублей (члены семей инвалидов войны). Остальных — а это труженики тыла, ветераны труда и т. д. — отнесли к “местным льготникам”. Выплату компенсаций возложили на регионы. Там же должны были определить размер пособий (негласно Минфин рекомендовал ограничиться суммой в 100—200 рублей).

Проблема в том, что “местных льготников” намного больше, чем “феде­ральных”. Соотношение: 21 млн к 14 млн (NEWS ru. com). Причем в региональных бюджетах нет денег на их содержание.

3. Компенсации существенно меньше стоимости отмененных льгот. Депутат из Петербурга Оксана Дмитриева подсчитала: “Инвалид войны в городе на Неве сейчас (речь о 2004 годе. — А. К.) пользуется в год льготами на сумму от 12 до 58 тыс. рублей — правительство “компенсирует” их ему 24 тыс. рублей. Дети-инвалиды получают льготных услуг на сумму от 14 до 56 тысяч рублей, а взамен им хотят выплачивать по 1000 рублей в месяц... Компенсация идет по нижней границе от стоимости услуг, и поэтому от одной трети до половины льготники потеряют” (“МК”, 4.06.2004).

Если первые два пункта оживленно обсуждались в печати, то третий, к сожалению, остался в тени. Не привыкли мы до сих пор считать деньги ни в своем, ни в государственном кармане. А зря! Вопрос, поднятый О. Дмитриевой,  к л ю ч е в о й.  Многих болезненных проблем и столкновений можно было бы избежать, если бы правительство выделило на компенсации не мизерные, а, что называется, реальные деньги.

Есть все основания утверждать, что власть  с о з н а т е л ь н о  занизила цену вопроса. Весной 2004 года в “НГ” появилась любо­пытнейшая статья, в которой на основании  м а т е м а т и ч е с к о г о  метода исчислялась сумма компенсаций: “Пользование льготами подчиняется вероятностным законам, и потому требуемая сумма, необходимая для их удовлетворения по мере надобности, много меньше (около 15%) подсчитанной напрямую”. Правительство утверждало, что прежние льготы “стоили” 2,8 трлн рублей. 15% от этой суммы — 420 млрд. Столько, по мнению автора, следовало выделить на компенсацию. (“Независимая газета”, 27.05.2004). Однако по настоянию Кудрина кабмин согласился дать  м е н е е  п о л о в и н ы  — 170 млрд. Решил обмануть законы математики, а заодно и собственный народ. И лишь после январских волнений, дабы успокоить общество, власти выделили те самые 400 миллиардов.

Стариков обсчитали дважды. Занизив компенсации, тут же вздернули тарифы. В январе 2005-го они выросли на 20—25%. Лишенные бесплатного проезда пенсионеры не просто должны были покупать билет, но и платить за него больше. При этом, по расчетам экспертов, отмена льгот должна была озолотить транспортников. При стопроцентной оплате проезда прежние тарифы на 40—60% превышали бы уровень рентабельности. Можно было снизить плату за проезд, вместо этого ее резко повысили.

Но власти не только обсчитали ветеранов, они бессовестно затянули подсчет и составление списков льготников. Статьи в “НГ” в конце 2004-го — как сводки с фронта, где чиновники воюют против стариков.

26 октября — 66 дней до вступления закона в силу: “Ни правительство, ни регионы не готовы к началу “льготной” кампании... Полностью приняли законо­дательство об обеспечении... льготных категорий только два субъекта РФ — Ростовская и Ленинградская области. В первом чтении законы утверждены в 6 субъектах, еще в 20 регионах соответствующие нормативные акты только внесены на рассмотрение...”.

12 ноября — 49 дней до начала реформы: “Общее количество льготников окажется больше, чем запланировано”.

17 ноября — осталось 44 дня: “…Правительство не выполнило поставленной задачи: подготовить к 15 ноября 42 нормативных правовых документа, регламенти­рующих действие закона о монетизации льгот”.

7 декабря — через 24 дня миллионы людей рассчитывали получить обещанные деньги: “... На федеральном уровне до сих пор нет полных списков льготников, правительство не выпустило необходимые постановления, а большинство регионов так и не приняли местное льготное законодательство и не определили сумму, необходимую для выплаты компенсации”.

В некоторые регионы (например, на Кубань) последние документы из Москвы пришли 29 декабря — за  д в а  д н я  до вступления закона в силу...

122-й стал своеобразной “благодарностью” единороссов избирателям за поддержку на выборах 2003 года. Или расплатой избирателей, которые, “прока­тив” коммунистов, имевших большинство в Думе прежнего состава, обеспечили “Единой России” контроль над парламентом.

Помню, еще во время выборов-99 я поехал в поселок Советский под Выбор­гом, где незадолго перед тем спецназ расстрелял митинг рабочих. Хотелось на месте узнать, как проголосуют люди, столкнувшиеся с редкостной (даже для бурных 90-х) жестокостью власть имущих. Многие отдали голоса за только что образо­ванное “Единство” (прототип “Единой России”). На вопрос “Почему?” отвечали, что устали бороться с властью, надо, мол, попробовать подладиться под нее.

Судьба комбината в Советском (после выборов большинство специалистов “мятежного” предприятия были уволены, а сам ЦБК в очередной раз перепродан), судьбы сотен других заводов и поселков, равно как и события, связанные с принятием Закона 122, показывают:  п о д л а ж и в а т ь с я  б е с п о л е з н о.  По причине простой, но веской — “изгонщики” приходят на нашу землю не для сотрудничества, не для плодотворной работы, в ходе которой каждый, проявив уступчивость, благоразумие и трудолюбие, может найти занятие для себя. Они приходят хапнуть и разорить, а в этой схеме достойного места для простых людей не предусмотрено.

Власть не сразу решилась на монетизацию. По признанию самих чиновников, в 2002-м они провели  п р о б н у ю  а к ц и ю.  Частично монетизировали льготы военных. Взамен 50-процентной оплаты ЖКХ и ряда других льгот им увеличили денежное довольствие. Надбавка не полностью компенсировала потери, но военные смолчали. И тогда Кремль решил:  м о ж н о  д а в и т ь!

Власти не только пошли на тотальную монетизацию льгот, но и поставили в повестку дня три поистине драконовские реформы — ЖКХ, образования и здравоохранения. Если бы народ “проглотил” и 122-й закон, правительство  н е м е д л е н н о  приступило бы к их реализации. В результате люди окончательно лишились бы права на бесплатное полу­чение жилья, лечение и образование. Обнищание и, как следствие, выми­рание России пошло бы убыстренным темпом.

К счастью, события стали развиваться по другому сценарию.

 

“Льготы верните, а сами валите!”

 

“Владимир Путин на втором прези­дентском сроке уже не может рассчи­тывать на ослиное терпение граждан”.

“Тагесшпигель”

 

Наложение неблагоприятных факторов, сопровождавших монетизацию, заставляет вспомнить чернобыльскую трагедию. Тогда горе-экспериментаторы одну за другой отключали системы контроля, одновременно наращивая давление в котле. Рвануло!

Точно так же кремлевские реформаторы поступили с народом. Что было неосмотрительно в принципе, а на фоне только что восторжествовавшей “оранжевой революции” в Киеве граничило с  б е з у м и е м.

Да, события на Майдане, нанеся колоссальный вред России, одновременно вдохновили русских людей. Так далеко разошлись сегодня государство и общество!

Вина за это лежит на Кремле. Когда своя власть давит людей, они невольно начинают оглядываться на соседей, в чаянии поддержки или хотя бы ободряющего примера. Успех “оранжевой революции” показал: власть не всесильна. Ей можно сопротивляться и победить! (То, что в Киеве плодами победы поспешили воспользоваться дельцы и демагоги — другой вопрос. Скорее всего люди, по примеру украинцев вышедшие на площади в России, и не задумывались об этом...).

“Погромыхивать” начало еще в декабре. 10-го пенсионеры пришли к областной администрации Ярославля протестовать против отмены льгот. На митинге был создан Комитет общественного спасения. Возбужденная толпа с пением “Пусть ярость благородная вскипает, как волна” перекрыла центральный проспект.

Так был создан прецедент, повторенный затем в сотне городов. Определилась типовая схема проведения акций, и, что особенно важно, был опробован  м е х а н и з м  давления на власть. Центральную магистраль не зря называют  а р т е р и е й  города — “нажав” на нее, протестующие получают стопроцентную возможность  п р и н у д и т ь  начальство выслушать их требования.

Губернатор В. Лисицын согласился выполнить ряд условий. Показательно — это известие не вызвало умиления, столь характерного для отношения наших стариков к большому начальству: дескать, “сам” выслушал, обещал разобраться, чего же еще желать... А тут зазвучали другие слова. “Это не значит, что власть такая добрая, — кричал в микрофон один из организаторов митинга. — Это мы с вами вырвали уступки у власти” (“События. Время московское”. ТВЦ, 10.12.2004).

В отличие от ТВЦ центральные телеканалы проигнорировали происшествие. Сколько лет политтехнологи кичливо утверждали: если телевидение не показало события, его не было! И все эти годы принцип работал. Видимо, потому что события, неугодные властям и замалчиваемые ТВ, не имели достаточного размаха. А когда его обрели, безотказно действовавший еще вчера принцип начал давать сбои. Более того — обратился против хозяев жизни.

Если бы СМИ уделили достаточно внимания протестам в Ярославле, может быть, наша глуховатая к общественным настроениям власть расслышала бы в них грозные раскаты народного недовольства и скомандовала: полный назад! Но телевидение фактически замолчало митинг в Ярославле, так же как и аналогичные акции во Владимире и отдаленных районах Подмосковья. Сигнал опасности не прозвучал. Чиновники продолжали пребывать в праздном спокойствии.

На худой конец они могли бы, не отменяя монетизации, постараться облегчить людям столкновение с малоприятными новациями. Выплатить компенсации в конце декабря, чтобы у пенсионеров были хоть какие-то деньги на транспорт. “Состыковать” правила проезда на городских и пригородных маршрутах.

Вот в Риме во время похорон папы власти сумели обеспечить прием, передвижение, проживание  ч е т ы р е х  м и л л и о н о в  нежданных гостей; между прочим, организовали бесплатный транспорт от вокзалов до Ватикана и бесплатное жилье для паломников. А ведь у римских чиновников не было ни дня на раскачку: смерть всегда неожиданна...

В отличие от деловитых европейцев мы любим придавать всему  и д е о л о г и- ч е с к у ю  окраску. Мечемся между идеей совсем уж не контролируемой рыночной стихии и императивом командно-административной системы. А многие прямо кричат: диктатура нужна!

Итальянцы обошлись без командно-административной системы. Показали наглядно: нужна не диктатура, а совесть и профессионализм.

Ни того ни другого не сыскать у наших чиновников. В этом-то и беда.

Усыпленные мнимой покорностью россиян (любят, ох любят в верхах известный анекдот, где приговоренные к повешению граждане осведомляются: “А веревку с собой приносить?”), министры разъехались на новогодние каникулы по куршавелям и золотым пляжам теплых морей.

А в это время в России творилось невообразимое. В частности, на стыке Москвы и области. Корреспондент “МК” запечатлел фарсовую ситуацию, порожденную ротозейством чиновников: “Автобус № 343 идет от метро “Речной вокзал” в Новые Химки, а оттуда — в московский микрорайон Куркино.

— Оплачиваем проезд...

Бабушка в черном платке протягивает карточку москвича (Лужков заранее сделал проезд столичных пенсионеров бесплатным. — А. К.): “До Куркина”.

— 12 рублей! — режет кондуктор. — Ведь мы с заездом в Новые Химки….

Новые Химки — это уже подмосковная территория. Маршрут считается междугородным. Если пересекаете МКАД, то за пограничным столбом выкладывайте денежки” (“МК”, 13.01.2005).

Конфликты возникали не только на внезапно обнаружившемся “пограничье”. Информагентства наперебой сообщали о столкновениях кондукторов с пасса­жирами. В Нижнем Новгороде кондуктор автобуса разорвала в клочья удосто­верение инвалида первой группы, у которой не было денег на билет. В Твери за пенсионера вступился рабочий, тут пострадавшей оказалась контролер: рабочий “нанес проверявшей удар по лицу с такой силой, что потребовалось оказание медицинской помощи”. В Калининграде милиционер, не желая платить за билет (силовиков тоже лишили бесплатного проезда), вызвал наряд и арестовал кондуктора (NEWS ru. сom).

И наконец произошло то, что должно было произойти. 10 января жители Химок (тех самых, где ходит злополучный 343-й автобус) перекрыли Ленинградское шоссе. Эту акцию нельзя было проигнорировать! Ленинградка — одна из магист­ралей, имеющих стратегическое значение для столицы. В том числе и потому, что те же министры, а заодно и иностранные VIPы, ездят по ней в международный аэропорт “Шереметьево-2”. Протестующие точно выбрали место для удара.

Впрочем, сами они впоследствии утверждали, что все произошло стихийно. Не стану пересказывать милицейские протоколы. Приведу обширную цитату из итогового материала NEWSru., позволяющую воссоздать картину события поистине исторического:

“В понедельник около тысячи пенсионеров в знак протеста против замены льгот денежными выплатами на три часа полностью заблокировали движение по Ленинградскому шоссе. Пенсионеры требовали сделать Химки районом Москвы, где льготы сохранены за счет местного бюджета...

Листовки местного Союза пенсионеров с призывом собраться у здания городской администрации в десять часов утра появились в почтовых ящиках жителей Химок накануне. Поводом для митинга организаторы назвали отмену льгот. Несколько сот горожан пришли в назначенный час на площадь, однако у здания администрации никаких организаторов митинга не было. Стихийно родившаяся идея перекрыть Ленинградское шоссе быстро получила одобрение собравшихся, а возле трассы к ним присоединились и те, кто ждал автобуса на остановке.

Ленинградское шоссе было полностью блокировано в 11.30. Машины пытались объехать митингующих по прилегающим улицам, но узенькие дороги не справлялись с потоком автомобилей, то и дело возникали пробки. Химкинские милиционеры не пытались помешать старикам. Некоторые снисходительно улыбались. “У меня самого льготы отменили, — шептал какой-то сержант. — Молодцы, старухи!”.

К месту митинга пришлось подтянуть несколько грузовиков и автобусов с ОМОНом и солдатами внутренних войск. “Неужели осмелятся бить?” — тут же стали возмущаться старики. “Пусть бьют. Мы отсюда не уйдем”, — сжимали кулаки другие. Бить никого не стали. Удаление стариков с трассы началось после продолжительного инструктажа. Первыми шли рослые омоновцы. Они вклинились в толпу и стали разделять ее на две части.

“Позор! — скандировали пенсионеры. — Посмотрите, с кем вы воюете. Ведь мы же вам в матери и отцы годимся.  Ведь мы же вас всех вырастили!”. Омоновцы, стиснув зубы, продолжали двигаться сквозь толпу. “У нас у самих зарплата маленькая! — цедили некоторые. — Мы же трассу не перекрываем”.

Через пять минут митингующие были разделены на две части. После этого к омоновцам присоединились солдаты внутренних войск. Вскоре на проезжей части пенсионеров не осталось. Но глядя на цепи омоновцев и на собравшихся журналистов, старики радостно галдели: “Они думают, что вот нас прогнали с дороги и победили. Нет. Это мы победили, ведь наконец-то о наших проблемах начнут задумываться власти. И мы все равно своего добьемся”.

Жители Химок действительно одержали победу. Во-первых, потому что добились выполнения своих требований. Длившиеся несколько месяцев препирательства Ю. Лужкова и губернатора Подмосковья Б. Громова по поводу “взаимозачетов” столичных и областных транспорт­ных льгот после перекрытия Ленинградки мгновенно завершились компромиссом. Во-вторых, протестующие доказали: это в  п р и н ц и п е  возможно! Они вступили в противоборство с властью и навязали ей свои условия. И, наконец, они добились того, что не смогли сделать ярославцы: привлекли внимание к своим действиям центрального теле­видения, а значит, и всей страны.

И полыхнуло! Уже 11 января бурлило Подмосковье: Солнечногорск, Долго­прудный, город Видное, Сергиево-Посадский район. 300 пенсионеров перекрыли центр Самары. Акция протеста прошла в Тольятти. В Уфе в митинге приняли участие 4 тысячи человек. Еще 1 тысяча вышла на площадь у здания мэрии в Альметьевске (Татарстан). В Вышнем Волочке на два часа останавливалось движение по федеральной трассе Санкт-Петербург — Москва. Во Владимире демонстранты, перекрывшие центральную улицу города — Дворянскую, кричали в лицо мэру Александру Рыбакову: “У вас зарплата 55 тысяч, у губернатора — 94 тысячи, а нам подачку кинули в 200 рублей” (NEWS ru. com).

В те дни газеты писали: “Массовые акции протеста против замены льгот денеж­ными компенсациями стали похожи на эстафетную палочку, которую пере­дают друг другу российские города” (“Новые Известия”, 13.01.2005). Сооб­щения о митингах и пикетах приходили из Находки, Барнаула, Ижевска, Пензы, Курска.

“К середине января,— подытоживала “Новая газета” (№ 2, 2005), — миллионы людей поняли, вернее, прочувствовали, чем на деле обернется для них пресловутая монетизация льгот, которую так откровенно пиарили официальные и примыкающие к ним СМИ и жестко критиковали оппозиционные”.

Только за первые две недели протесты охватили более 70 городов (“Независимая газета”, 31.01.2005). А всего за два с лишним месяца в них приняли участие 1 млн 359 тыс. человек (“Завтра”, № 13, 2005). И это по официальным — как всегда, заниженным — данным!

Примечательно: по мере нарастания протестной волны лозунги становились все более радикальными. 22 января в Москве горком КПРФ вывел на площадь у Белорусского вокзала несколько тысяч человек под лозунгами “Долой режим!”, “Долой ГРЕФормы!”. Собравшиеся скандировали: “Рe-во-лю-ци-я!”, “Всех в отставку и в тюрьму!”, “Льготы верните, а сами валите!”. Часть манифестантов попыталась прорваться в центр столицы. Произошло столкновение с ОМОНом. В репортаже “НГ”, откуда я позаимствовал эти сведения, живо запечатлена картина побоища: “Омоновцы смяли толпу, загнав ее ко входу в метро. Они разделили людей так, чтобы в центр “кольца” попали выхваченные из толпы “зачинщики”. Их опрокинули на грязный асфальт и, по утверждениям пострадавших, стали методично избивать. Через минуту раздалась команда “Отходим!”, и площадь вмиг опустела” (“Независимая газета”, 24.01.2005).

Питер — “вотчина” Путина — яростнее других городов митинговал против затеи земляка. День за днем протестующие перекрывали Невский. Демонстранты кричали: “Путина — на нары!”, “Зурабова — в трамвай!”, “Долой Матвиенко!”, “Путин, уходи сам!” (“Независимая газета”, 18. 01.2005).

В панике Матвиенко выступила с  и з в и н е н и я м и  за “неуважительное отношение к ветеранам”. В северную столицу был срочно командирован М. Зурабов, который пообещал, что в Питере будет введен специальный проездной билет для пенсионеров. “В ближайшие часы, в крайнем случае дни, этот вопрос будет решен” (NEWS ru. com). В ближайшие часы! Тот, кому знакома манера российских чиновников затягивать решение любого вопроса на месяцы и годы, может оценить, на  к а к у ю  жертву самоотречения подвигнул перепуганных начальников разгневанный народ.

В Томске, городе университетов, митингующие пытались взять штурмом здание областной администрации. “Пока мы спали, — сказала одна томичка, ветеран труда, — власти делали с нами что хотели. А теперь мы проснулись и будем стоять до победы” (“Независимая газета”, 20.01.2005).

Протесты продолжались и в феврале — причем ни уступки властей, ни припозднившиеся морозы не остудили их пыла. В Перми пенсионеры атаковали здание областного парламента (“Независимая газета”, 2.02. 2005). Митинговали в Хабаровске, Новосибирске, Екатеринбурге, Казани, Саратове, Астрахани и даже на краю земли — в Южно-Сахалинске.

В Москве только 1 февраля прошли сразу три акции. Площадь Революции занял Анпилов. Лидер “Трудовой России” был, как всегда, категоричен: “Мы обнародуем ультиматум президенту; если он не примет его, то мы призовем народ 9 мая осадить Кремль”. На Пушкинской площади витийствовали “демократы” — “Комитет-2008” и “Свободная Россия”. Удивительно — и  э т и  выступили против монетизации! В Банном переулке “яблочники” вместе с нацболами взяли в осаду штаб-квартиру “Единой России” (NEWS ru. com).

В сообщениях, сыпавшихся как из рога изобилия, выделились несколько ключевых моментов:

1. Радикализация населения. Протесты продолжались и после того, как власти пошли на попятную.

2. Взаимодействие разнородных оппозиционных сил. Еще год назад никто и представить не мог, что лимоновцы станут митинговать вместе с “яблочниками”, а правозащитники Льва Пономарева будут действовать заодно с КПРФ. Конечно, до оформления единой оппозиционной структуры (а только она способна придать наметившемуся движению политическую эффективность!) далеко. Тут требуется яркий лидер, чей авторитет готовы признать самые разные политические силы. Пока его нет, и это делает идею объединения маловероятной. И все же  о б щ е с т в е н н ы й  з а п р о с  на единый оппозиционный фронт сформулирован. Что само по себе крайне важно.

3. В ходе столкновений с демонстрантами обнаружилась ненадеж­ность местной милиции. Неприятный сюрприз для властей, которым пришлось бросать против стариков ОМОН и даже внутренние войска. Кстати, у них общие проблемы с милиционерами: льготы отменили и тем и другим, а зарплата унизи­тельно мала. Вспомним слова омоновцев в Химках: “У нас самих зарплата ма­ленькая!”.

4. Ну и во всей красе проявилась бездарность российских чиновников, помноженная на безответственность. Измыслив более чем сомнительный проект, они не озаботились просчитать даже самые очевидные последствия.

Имея  т а к и х  слуг и защитников, режим, столкнувшийся с серьезными проблемами, рискует потерять репутацию, если не власть. На это обратили внимание западные наблюдатели. Германская “Вельт” вынесла в заголовок пророчество: “Демонстрации пенсионеров могут стоить Путину поста президента” (NEWS ru. com). ей вторит влиятельное американское издание “Уолл-стрит джорнэл”: “Конец советских льгот станет началом конца Путина”. Рупор заокеанских биржевиков отмечает: “Уличное неповиновение, в котором приняли участие тысячи людей в разных регионах страны, не только продемонстрировало вопиющее отсутствие у законодательной и исполнительной власти ответственности за свои решения, но и создало качественно новую общественно-политическую ситуацию” (Inopressa. ru).

Суть произошедших перемен, на мой взгляд, наиболее глубоко понял известный политолог Станислав Белковcкий. Он констатировал: возникла  р е в о- л ю ц и о н н а я  ситуация. И проницательно подметил, что в новых условиях неэффективны прежние — включенные в систему — лидеры. (Я бы добавил: утрачивают эффективность и привычные методы воздействия власти — как на оппозицию, так и на народ в целом). Соответственно возможны самые неожиданные повороты протестного сюжета: “любой лидер общенациональной стачки, — утверждает С. Белковский, — например, лидер забастовки врачей “скорой помощи”, которая продлится три месяца, может стать кандидатом в президенты по итогам такой стачки или забастовки. И приобрести больший политический ресурс, чем лидер думской фракции, просиживающий штаны на Охотном ряду последние десять лет” (“Независимая газета”, 24.01.2005).

В развитие этой мысли замечу: что делать и как работать с лидерами парламентских фракций, в том числе и оппозиционных, в Кремле прекрасно знают. Но как захватить в свою сеть предполагаемого лидера гипотетической забастовки — не ведают и не могут ведать! Вообще власти не умеют, скажу резче — неспо­собны, работать с социальным протестом, который выплеснулся из подконт­рольных думских кабинетов на площади.

Не зная, что делать с митинговой стихией, чиновники, похоже, надеются, что она угаснет сама собой. Достаточно провести серию спецмероприятий: пряник — тем, кнут — этим, и порядок будет восстановлен. В таком духе высказались едва ли не все штатные политтехнологи Кремля.

Спад протестной волны в марте-апреле как будто подтверждает их прогноз. Хотя и угасая, стихия бунта выстрелила напоследок “искру” в Ижевске, где демонстранты  в ы н у д и л и  Госсовет республики обратиться к Путину с просьбой выделить дополнительные средства на монетизацию. В случае отказа они пригрозили добиваться отставки президента Удмуртии, правительства и роспуска Госсовета. Фактически взяли местную власть в “заложники” на время переговоров с властью центральной.

Но дело не в отдельных выступлениях. Надежды на угасание протеста оборва­лись в начале мая. В первомайских шествиях приняли участие 1 млн 220 тыс. человек в 818 городах России (“МК”, 3.05.2005).

Причем в отличие от маевок прежних лет, заорганизованных прокремлевскими профсоюзными боссами, демонстрации 2005-го были по-настоящему боевыми. В Москве произошли столкновения активистов левого молодежного движения АКМ с милицией. Любопытная подробность: молодых поддержали пенсионеры.

Власти, кажется, еще не догадались, что пенсионеры — не просто старые люди, которых, дескать, бояться нечего. Это  с а м а я  о р г а н и з о в а н н а я  часть населения. И если они станут действовать заодно с рукастыми юными бунтарями, противостоять этому тандему будет чрезвычайно трудно.

Ещё одно новое явление, опасное для властей и обнадеживающее для оппозиции. Когда милиция задержала нескольких активистов АКМ, остальные не разошлись, как прежде, по домам, а предприняли марш-бросок к Генеральной прокуратуре. Такое развитие событий настолько ошеломило милицию, привыкшую действовать по шаблону, что она беспрепятственно пропустила несколько сот человек на Малую Дмитровку. АКМовцы взяли прокуратуру в “осаду”. И что бы вы думали? — власти сдались. Активистов освободили, а прокуроров, так сказать, выпустили на волю...

При создавшемся положении у руководства страны не остается большого пространства для маневра. Дабы читатели в полной мере осознали, сколь узок (и сколь опасен!) оставшийся створ, завершу главу словами обозревателя “МК” А. Будберга (человека, вхожего в коридоры власти): “Такую ситуацию создал сам Кремль. Но это ставит его перед очень плохим выбором: либо задабривать толпу, либо стрелять в нее” (“МК”, 28.01.2005).

 

ЗАПУГАТЬ — ЗАДОБРИТЬ — УЙТИ  ОТ  ОТВЕТСТВЕННОСТИ

 

Первая реакция власти на народные выступления — подавить! Ну, разумеется. “Положить мордами в снег” — это, знаете ли, не конкретный рецепт — жизненная философия.

Но поскольку на манифестации выходили в основном старики, “мордой в снег” класть было неудобно. Тем паче перед телекамерами. Поэтому решили действовать с соблюдением европейских формальностей. Губернатор Подмосковья генерал Борис Громов (самая известная его операция — вывод войск, иначе говоря, бегство из Афганистана) пригрозил митингующим судебным преследо­ванием.

И механизм заработал! Рассказывает Ольга Ивановна Фёдорова, в прошлом инженер НИИ, ныне пенсионерка, участница акции в Химках: “Я только вышла из квартиры, закрыла дверь — и тут они подошли: “Проедемте с нами”. Показали удостоверения, но я даже не посмотрела, откуда они. Если бы я была дома, я бы никуда не пошла. Но в подъезде мне не хотелось пререкаться: стыдно перед соседями. К тому же голос был сорван, я еле разговаривала. В машине они звонили, интересовались, куда везти задержанную. Привезли в прокуратуру” (“МК”, 18.01.2005).

По тому же сценарию в Питере задержали Владимира Соловейчика, лидера Движения гражданских инициатив. “На углу Пискарёвского проспекта и проспекта Металлистов ко мне неожиданно подошли трое молодых людей в штатском, но явно с военной выправкой, предъявили служебные удостоверения УБОП и предложили проследовать с ними. При этом никаких постановлений о моём задержании мне предъявлено не было. Меня привезли в 27-й отдел милиции. Сотрудники этого отдела, очевидно, понимая всю несуразность инкриминируемых мне обвинений, принимать меня отказались. Тогда те же трое молодых оперативных сотрудников доставили меня в 76-й отдел милиции Центрального района Петербурга, но местные милиционеры отказались меня оформлять. В итоге вернулись назад, в 27-й отдел милиции. К тому времени там объявился некий, судя по всему, важный чин ГУВД. Он был в штатском и на мою просьбу назвать свою должность и фамилию ответил резким отказом. “Лицо в штатском” потребовало от убоповцев составить задним числом рапорт о задержании меня на Суворовском проспекте, где я якобы накануне, 17 января, участвовал в демонстрации” (“Независимая газета”, 20.01.2005).

Обращает внимание тихий саботаж акции устрашения со стороны рядовых милиционеров — явление, которое мы и ранее отмечали. И наплевательское отношение к делу даже высокопоставленных исполнителей: подложный протокол нетрудно было оспорить (у Соловейчика имелись свидетели, что в указанное время он находился в офисе). Милицейский обман вскрылся, и активист был “полностью оправдан за отсутствием в его действиях административного правонарушения” (“Независимая газета”, 1.02.205).

С Соловейчиком расправились другим способом. 27 января сильно избили его жену (там же). Позднее избиению подверглись лидер Авангарда коммунистической молодёжи Сергей Удальцов и глава молодёжного “Яблока” Илья Яшин, неизменные участники акций протеста. Похоже, “удар-скуловорот” становится фирменным знаком борьбы за либеральные реформы….

А по стране уже ширился розыск. Самарская прокуратура 13 января приступила к выявлению организаторов несанкционированных митингов. “Кто-то, пользуясь монетизацией льгот, очень хочет разыграть политическую карту, а подобные вещи недопустимы”, — заявил прокурор области Александр Ефремов. В числе организаторов он назвал лимоновцев (“Интерфакс”).

Между прочим, в декларации прокурора (и в десятках подобных выска­зываний, звучавших в памятном январе) обозначилось специфическое, я бы сказал,  п о л и ц е й с к о е  представление о политике. “Разыгрывать политическую карту” в связи с реформой, затронувшей две трети населения, оказывается, недопустимо! Почему? В демократических странах социальные программы не просто становятся предметом обсуждения политиков, но являются  ц е н т р а л ь н ы м  вопросом, вокруг которого разворачивается оживлённая полемика. О чём бы вы думали спорили американцы в ходе президентской кампании 2004 года? Не о России, не о Китае и даже не столько об Ираке — о пенсионной реформе, о средствах, выделяемых на медицину. Для американцев это столь же важно, как монетизация льгот для россиян. Поэтому именно эти темы стали  г л а в н ы м  вопросом политики!

Или же господа прокуроры — и прочие власти предержащие — хотят ограничить политическое поле пустыми препирательствами и брызганьем слюной (увы, это не метафора, а способ ведения межпартийной дискуссии на многочисленных ток-шоу и даже на заседаниях Государственной Думы)? А конкретные вопросы будут решать те, “кому положено”, простому же народу надлежит исполнять эти решения беспрекословно.

Абсурд? К сожалению, абсурд в действии. Абсурд, подкреплённый силовым ресурсом. Вот список, опубликованный в газете “Советская Россия”: “Органами МВД и прокуратуры преследуются в судебном порядке за участие в массовых акциях протеста: 1. А. Истомин — второй секретарь Тверского ОК КПРФ; 2. В. Хо­рунжий — второй секретарь Ставропольского крайкома КПРФ; 3. А. Воробьёв — второй секретарь Ярославского ОК КПРФ; 4. Д. Евсеев — Чувашский РК КПРФ; 5. А. Швецов — первый секретарь Читинского ОК КПРФ; 6. Ю. Ляхов — второй секретарь Читинского ОК КПРФ; 7. В. Бодров — первый секретарь Удмуртского РО КПРФ; 8. Ф. Нургалиев — Удмуртский РО КПРФ; 9. В. Клемакин — член Удмуртской избирательной комиссии от КПРФ; 10. Г. Турунтаев — секретарь Саратовского горкома КПРФ; 11. С. Афанасьев — член Саратовского ОК КПРФ; 12. В. Сафьянов — член Саратовского ОК КПРФ; 13. А. Герасимов — пенсионер, активист Ярослав­ского ОК КПРФ; 14. Е. Носарев — студент, активист Ярославского ОК КПРФ; 15. С. Аржанников — пенсионер, член Долгопрудненского РО КПРФ; 16. С. Чичаев — член Хабаровского горкома КПРФ” (“Советская Россия”, 3.03.2005).

Советую ознакомиться. Особенно тем, кто упрекает коммунистов в бездействии. Конечно, руководство КПРФ могло бы активнее обозначить свою позицию. Но низовые активисты сработали на славу.

Широкое участие коммунистов в акциях протеста настолько обозлило Кремль, что решено было прибегнуть к помощи Минюста, дабы обуздать непокорных. Федеральная регистрационная служба министерства вынесла предупреждение Бурятскому отделению партии. Якобы “один из лозунгов, использовавшихся во время организованного коммунистами митинга (“Смерть капитализму, Путину клизму”), несёт “некорректное содержание”, что нарушает положение Закона “О митингах” (“Независимая газета”, 17.02.2005). Повод вроде бы анекдотический, однако “повторное предупреждение может стать основанием для приостановки деятельности или даже ликвидации партии” (там же).

Зато прочие оппозиционеры, щедро разрекламированные СМИ, проявили похвальную, с точки зрения властей, сдержанность. Один из руководителей СПС Борис Надеждин с шокирующей откровенностью объяснил отказ правых от участия в протестах: “Мы же не партия нищих людей” (NEWS ru.com).

Что же, это  и м у щ е с т в е н н о е  деление оппозиционных сил на нищих (и народных) и богатых (антинародных?) следует, на мой взгляд, учесть избирателям на будущих выборах. Так же, как и позицию лидера “Родины” Д. Рогозина, в разгар протестов заявившего: “Президент есть.… Это как солнце — оно встаёт и заходит вечером. Вот Кремль стоит, и в нём живёт товарищ. И зовут его Владимир Владимирович Путин. Может ли он надеяться на то, что патриотические силы подставят свои плечи, чтобы спасти страну в трудный для неё момент? Можем ли мы помочь действующему главе государства.… Да можем, конечно!” (“МК”, 28.02.2005).

Здесь всё для красного словца. Начиная с того, что в Кремле живёт “товарищ”. На самом деле президент квартирует не в державном Кремле, а на шоссе нуворишей — Рублёвке. А сравнение Путина с “солнцем” — это вообще шедевр! Никакие фарсовые голодовки не смогут (очень надеюсь — не смогут!) изгладить его из народной памяти.

Не могу не сказать, коли речь зашла о рогозинском голодании, — Путин оказался честнее. Лидер “Родины” требовал отставить Зурабова —  и с п о л н и т е л я  Закона о монетизации. Однако закон не мог вступить в силу без подписи президента (не говорю о том, что без одобрения Путина его и в Думу бы не внесли). Если признать закон ошибочным, в отставку следовало отправить Владимира Владимировича, а не его подчинённого.

Раз уж оппозиция так стремилась “подставить плечо” власти, то можно представить, как активничали проправительственные силы. “В Кремле лихорадочно разрабатывается план тушения “пенсионного” восстания”, — оповещал заголовок одной из московских газет.

“Нет сомнений, что закон правильный”, — заявил спикер Госдумы, лидер “Единой России” Борис Грызлов (“МК”, 18.01.2005). И обвинил оппозицию в том, что она стоит за митингами пенсионеров.

Намекали на неких депутатов, “окопавшихся в Госдуме”. Из всех нелепых и откровенно дурацких заявлений, связанных с монетизацией, это било все рекорды глупости. Дума, по сути монополизированная “Единой Россией”, у населения ассоциируется исключительно с партией власти. Обвиняя депутатов в саботаже, “единороссы”, подобно известной унтер-офицерской вдове, сами себя высекли.

Бросились переводить стрелки на глав регионов. На помощь мобилизовали тружеников пера. Те охотно откликнулись. “Во время новогодних праздников, — информировал читателей политический обозреватель “МК” М. Ростовский, — на неофициальный сабантуй собрались эмиссар местного президента республики, представитель крупнейшей нефтяной компании региона, руководитель филиала нелегальной исламской организации “Хизб-ут-Тахрир” и имам городской мечети. С тем, что Москве пора показать кузькину мать, никто не спорил. Дискуссию вызвал другой вопрос: должны ли пенсионеры выходить на митинг под зелёными знамёнами ислама или под красными флагами? В конечном итоге было решено пока остановиться на красном цвете” (“МК”, 12.01.2005).

Легко догадаться, из  к а к о г о  и с т о ч н и к а  подпитывается такая осведомлённость. Об  о б ъ е к т и в н о с т и  здесь нечего говорить, вызывает сомнение и  п о д л и н н о с т ь  информации. Однако либеральные редакции, видимо, ничуть не беспокоит то, что соответствующие службы используют их как  и н с т р у м е н т  манипулирования общественным мнением. Тот же “МК” с готовностью берёт под козырёк, обосновывая необходимость правительственных реформ и разоблачая козни их противников, а в следующем номере живописует народные протесты, зарабатывая очки у простодушной публики. Словом: сеанс магии с полным её разоблачением.

Газета язвительно рассказывает о “шпаргалке”, или, говоря с должным почтением, брошюре, изданной “Единой Россией” для своих активистов: “Единороссы” поехали в регионы разъяснять льготникам их большое счастье. Каждый получил от начальства шпаргалку, что и как говорить. Официальное название — “Льготные выплаты: вопросы и ответы”. Неофициальное, используемое некоторыми особо циничными депутатами, — “лапшовник”. В смысле, лапши на уши” (“МК”, 28. 01.2005).

“Лапшовник” действительно примечательный. Задействованы излюбленные приёмы чиновников постсоветских (и даже советских) времён. Прежде всего ссылки на  в р е м е н н ы е  т р у д н о с т и  (“как и всякое новое дело, реализация реформ и льгот не обходится без накладок и сложностей”) и  п р о и с к и  в р а г о в.  К врагам причислены “аптечная и транспортная мафии” и “политиканы” (“КПРФ и её политические сателлиты”). Региональных лидеров к противникам на этот раз не отнесли: ещё бы, “единороссам” предстояло разъяснять линию партии в тесном взаимодействии с главами регионов…

Театром абсурда стали “контрдемонстрации” — ещё одно идиотское начинание власти. Ясно было: реформа вызвала невиданное отторжение, провалилась бездарно. Помалкивать бы в тряпочку, так нет — людей собирали по разнарядке и вручали лозунги, до боли напоминавшие “Спасибо партии родной”. О лозунгах ещё поговорим, но о чём думали организаторы? И способны ли они думать вообще? Времена сегодня другие — утаить, кто организовывал, каким образом и с какой целью, не удастся.

Самая крупная манифестация прошла в Москве 12 февраля, а уже 14-го “МК” докладывал: “Десятки людей признавались “МК”, что их сюда заставили приехать по разнарядке или вообще привезли на автобусе от вуза или окружного штаба “Единой России”...… Лидия Андреевна — сотрудник управы одного из округов Москвы — сообщила “МК”: “Пришла такая своеобразная, то ли грозящая, то ли молящая разнарядка из префектуры: срочно собрать в субботу 200 человек. Ой, что мы только не делали! Вон некоторые аж мужей с детьми взяли тоже в семейно-приказном порядке”.

Что будут думать о “Единой России”, политике властей, лично о Путине В. В. участники этих подневольных акций, похоже, никого не интересовало. Так же, как и то, как отнесутся к удручающему зрелищу прохожие, зрители ТВ — ведь всем всё было ясно. Худшей антирекламы и придумать нельзя!

А тут ещё молодые оппозиционеры подсуетились. Смешались со “сторонни­ками” “Единой России” и развернули плакаты “Вечное царствие тебе, Владимир Владимирович!”, “Путин — ось Вселенной”. Вызывающая гротескность лозунгов была очевидной. Однако   н и к т о  не обратил на это внимания. Что лучше всяких соцопросов свидетельствовало: свезённым на демонстрацию людям плевать, под какими лозунгами их выводят. Абсурдность действия была для них ясна изначально.

И всё же, и тем не менее, и несмотря ни на что, властям удалось бы  п о д а в и т ь  недовольство с помощью привычной триады: силовики, журналисты, клакеры. Если бы...… Если бы протесты не приобрели неслыханный в постсоветской России размах. “Единороссы” вывели на улицу 30 тысяч “трудообязанных”, а против реформ протестовало более миллиона.

Позволю себе “лирическое отступление”. Ещё в начале 90-х я понял: чем больше людей выйдет на демонстрацию, тем благополучнее она пройдёт. Придёт мало народу — омоновцы будут бить, соберётся море — отступят. Всё было предельно наглядно: над площадью появлялся вертолёт — считали “по головам”. И принимали решение. Я приходил на все оппозиционные митинги. Не потому, что разделял взгляды лидеров, а потому, что не хотел, чтобы протестующих (а это, как правило, и так покорёженные жизнью люди) били!

И сегодня скажу: если ты не хочешь, чтобы ражий омоновец лупил дубинкой стариков и женщин, выйди на площадь. Не надо кричать о правах человека, не надо поминать автомат (всё равно у тебя его нет). Просто выйди, встань рядом с теми, кому так же плохо, как и тебе.  В ы й д и  н а  п л о щ а д ь!

Зимой 2005-го вышли сотни и сотни тысяч — ни задавить, ни одурачить. Пришлось задабривать.

15 регионов решили вообще не монетизировать льготы. Среди них самые бога­тые, Ханты-Мансийский АО к примеру.

В Московской, Кемеровской, Пензенской областях, Приморском крае, в Самаре власти восстановили для пенсионеров бесплатный проезд на городском транспорте. В Москве его и не отменяли, что позволило избежать социального взрыва.

В 50 регионах появились дешёвые проездные билеты для стариков (Зурабов клялся, что их введут по всей стране).

Перечень бесплатных лекарств для инвалидов спешно расширили, а их запасы в аптеках увеличили.

Предполагалось индексировать денежные выплаты раз в год. После митингов сроки сдвинули на целых пять месяцев: с 1 января 2006-го на 1 августа 2005-го.

Также — с опережением — повысили базовую пенсию: с 1 марта вместо 1 апреля. Причём если изначально предполагался рост на мизерные 5 процентов, то в оконча­тельном варианте остановились на 36,5.

В том же ряду предстоящее в сентябре увеличение МРОТ (аж до 1000 рублей!) и обещание президента в ближайшие три года в 1,5—2 раза повысить зарплату бюджетникам.

Крохи? Но не было бы даже их, если бы люди не отважились на протест.

И последнее, может быть, самое важное. Центр согласился раскошелиться и перевести регионам деньги, необходимые для выплаты компенсаций. Хитрая (но абсолютно нереалистичная) затея — переложить тяготы финансирования социалки на плечи депрессивных окраин не удалась.

Возможно, кто-то из местных руководителей помогал (во всяком случае, не мешал) манифестантам. Предоставляю спецслужбам и политтехнологам разрабатывать эту интригу. Для меня ценно другое: люди отстояли право на дополнительный пакет молока и батон хлеба.

А теперь немного статистики. Тем, кто не любит цифирь, советую потерпеть: за   к а ж д ы м   п о к а з а т е л е м   просматривается разочарование общества и оскорблённое народное чувство.

Монетизация и события, сопровождавшие её, нанесли власти колоссальный ущерб. Наибольший урон понесла Государственная Дума. По данным Фонда общественного мнения, в январе только 3% (!) россиян оценивали её деятельность на “хорошо”, 28% ограничились оценкой “удовлетворительно”, а 52% выставило жирную “двойку” (“Независимая газета”, 31.01.2005). По сути ту же картину даёт более поздний — апрельский — опрос ВЦИОМ: 65% оценивают деятельность Думы отрицательно (“МК”, 7.04.2005). Как видим, доля недовольных даже возросла (с 52 до 65%), тогда как удовлетворены работой парламента всего 20%. И это несмотря на все уступки, сделанные властью!

Причём население разочаровалось не просто в Думе, а в партии, фактически монополизировавшей её. “Высокопоставленные “единороссы” так пламенно и так долго на голубом экране расхваливали реформу льгот, что именно их население и сочло главными организаторами этой крупномасштабной “диверсии”, — прокомментировала данные ФОМа “НГ”. А участники одного из митингов протеста в Москве приняли резолюцию, в которой обвинили “единороссов” в “кражах льгот у стариков и инвалидов, денег у потребителей коммунальных услуг, права на выборы глав регионов у народа” (NEWS ru.com).

Правительство также понесло потери. По версии ФОМа, только 6% готовы оценить его действия на “хорошо”, 28% выставляют “удовлетворительно” и 28% — “неуд.” (“Независимая газета”, 31.01.2005). Респонденты ВЦИОМа ещё более взыскательны: 58% относятся к политике кабинета отрицательно и лишь 24% — положительно (“МК”, 7.04.2005).

Страшно сказать: потерял сторонников президент! До сих пор Путину удавалось сохранить завидный рейтинг при любом повороте событий. Взрывались самолёты, тонули подлодки, в заложниках оказывались целые города, а граждане с неизменной готовностью выражали под­держку линии президента. Виноватым всегда оказывался кто-то другой. Да и сегодня больше всего достаётся Думе и правительству. Но — внима­ние! — произошёл   з н а м е н а т е л ь н ы й   с д в и г:   по данным старей­шего российского социолога Ю. Левады, “сейчас уже процентов 30—35 полагают, что виноват президент” (“Независимая газета”, 7.02.2005). Соответственно рейтинг Путина упал до рекордно низких для него 42—43%.

Услужливые социологи спешат успокоить. “С точки зрения населения снижение рейтинга не является событием, потому что разница между 48% в декабре и 43% в конце января невелика”, — приводят “Известия” слова руководителя ФОМа А. Ослона. Тут же помещена диаграмма, из коей следует, что деятельность президента оценивают на “хорошо” 32%, 44% выставляют ему “удовлетворительно” и лишь 17% готовы поставить “неуд.” (“Известия”, 4—6.02.2005).

В сравнении с показателями министров и депутатов проценты и впрямь отличные. Но зададимся вопросом: каким образом люди, отказывающие в доверии Думе и правительству, демонстрируют широкую поддержку президента, который опирается на  т а к у ю  Думу и назначил  т а к о е  правительство?

Этот казус давно занимает меня, а в последнее время (может быть, не без влияния “пенсионного восстания”) им заинтересовались и другие аналитики.

Нет, я не обвиняю социологов в подтасовках (хотя выборы на Украине, а отчасти и в России показали: данные соцопросов таинственным образом соотносятся с политическими предпочтениями регистраторов общест­венного мнения). Куда большее влияние на результаты оказывает постсоветский менталитет. И не та примитивная вера в “доброго царя”, которую настойчиво приписывают русскому народу, а вполне конкретные опасения репрессий в случае “неправильного” ответа. (Как я покажу в дальнейшем, опасения эти отнюдь не беспочвенны.)

Только представьте — подходит к вам (или ещё хуже — звонит по вашему телефону) незнакомый человек и спрашивает: одобряете ли вы деятельность президента? Относительно депутатов и даже министров вы можете сболтнуть что угодно, но тут наверняка поостережётесь. Если не одобряете, то что же это полу­чается? Вы — противник режима, инакомыслящий, чуть ли не подрывной элемент! Такая логика существует ещё с советских времён, и далеко не каждый отваживается высказать собственное мнение.

Правда, когда социологи ставят вопрос мягче, оставляя респонденту пространство для манёвра, его ответы становятся осмысленнее и откровеннее. Обратите внимание — даже по данным ФОМа, при общем положительном отно­шении к деятельности Путина оценку “хорошо” ему готовы выставить всего 32%. Основная масса ограничилась “троечкой”. Как известно, с тройками из школы не отчисляют. Видимо, из Кремля тоже. Однако ни в школе, ни тем более в Кремле присутствие троечника энтузиазма не вызывает.

Конечно, и тридцатипроцентная поддержка — это не мало. Но и не так много, чтобы борьба с Путиным (или его преемником) за президентское кресло воспри­нималась как заведомо безнадёжное занятие.

Кстати, опросы показывают, что люди не поддержали бы намерение президента баллотироваться в третий раз. “За” высказались всего 26,7%, “нет” сказали 67,5% (“МК”, 23.04.2005). С одной стороны, Путин и сам заявил, что уйдёт в 2008-м. С другой, если бы нынешний хозяин Кремля по-прежнему воспринимался как “президент надежд”, общество могло бы  п о п р о с и т ь  его остаться. Тем более, что формальное ограничение (два срока) для русского сознания не представляется препятствием непреодолимым. И то, что большинство опрошенных не захотело  у д е р- ж и в а т ь  Путина, показывает: общество уже не связывает с ним прежних ожиданий.

Подтверждений тому множество. По данным Аналитического центра Левады, 57% считают: Путин “не оправдал надежд на улучшение положения в стране” (“Независимая газета”, 7.02.2005). Некоторые социологи, к примеру директор Всероссийского центра общественного мнения В. Фёдоров, объясняют такие настроения тем, что “в этом году в массовом сознании включился так называемый негативный фильтр: позитивные моменты в предлагаемых реформах общественное мнение отбрасывает, сформировалась установка:  л ю б ы е  действия власти несут скорее зло” (“Известия”, 25.02.2005).

Думаю, дело не в мифическом “фильтре” и тем более не в прихотливости общественных настроений. Соцопросы показывают: ожидания людей, обращён­ные к президенту, предельно конкретны и мотивированны. Главные: 1. “Вернуть России статус великой уважаемой державы”; 2. “Обеспечить справедливое распределение доходов в интересах простых людей”. Причём если в 2000-м последнее требование не значилось в числе приоритетных, то в январе  2004-го оно уже стало  в т о р ы м  по важности (“МК”, 3.02.2004). А в мае того же года вопросы “улучшения жизни, повышения благосостояния” вышли на  п е р в о е  место (“МК”, 8.05.2004).

Результаты того майского опроса следует рассмотреть особенно пристально. Вот где общественное разочарование сказалось с беспре­цедентной наглядностью! На вопрос “Что вы ждёте от президента?” 9,3% ответили “ничего”, а 44,7% затруднились ответить. Иначе говоря, более половины опрошенных не связывают с Путиным  н и к а к и х  надежд. Того и гляди задумаются: а зачем он вообще нужен?

Напуганные падением авторитета, власти принялись перекладывать ответст­венность друг на друга. Тон задал президент. Выждав без малого две недели, Путин выступил перед министрами, обвинив в плохом проведении реформы руководство регионов и кабинет.

Аналитики оценили президентский демарш как “исключительно слабый”. Электронный “Еженедельный журнал” саркастически отмечал: “Владимир Путин растерялся. И неудивительно. Привычную процедуру перекладывания с прези­дентской головы на здоровую в случае с монетизацией льгот провести не удалось. Выступая перед членами правительства, Владимир Путин сказал, что ответст­венность за эту, с позволения сказать, монетизацию должны разделить губер­наторы и правительство..…. Взвалить всю вину только на губернаторов было бы неплохо, но бессмысленно: те уже успели первыми обвинить во всём Москву...… Пришлось к губернаторам пристёгивать правительство. Но ведь и правительство не с неба свалилось. Казалось, что у Владимира Путина всего два варианта: или разделить ответственность с кабинетом, или отправить кабинет в отставку...… Но президент и на радикальные меры не пошёл, и свою часть вины признавать отказался”.

Между тем губернаторы с неожиданной прытью выпростались из-под карающей президентской десницы и с неподобающим азартом продолжили полемику с Центром. Даже путинская креатура — Валентина Матвиенко поспешила заявить себя противницей реформы: “Я, как губернатор, не раз обращала внимание федеральных властей, что закон о монетизации — недоработанный, сырой, непродуманный, страна не готова к его введению с 1 января 2005 года” (“Независимая газета”, 7.04.2005).

Читая подобное, можно подумать, будто это декларация лидера оппозиции. В том-то и дело, что Закон 122 фактически вытолкнул в оппозицию региональное начальство. А ведь это опора властной пирамиды! Без неё федеральный центр не проживёт и недели, несмотря на победные реляции об успешном выстраивании всяческих “верти­калей”.

Дурной знак для режима. И персонально для Путина: если такие близкие люди, как Матвиенко (раньше сказали бы — соратники), спешат дистанцироваться при  п е р в ы х  признаках опасности, то можно себе представить, как поведёт себя чиновничья верхушка в случае нарастания кризиса…...

Что касается реакции главного регионального лидера Юрия Лужкова, то она была столь резка и эмоциональна, что временами напоминала начало  и з б и р а-  т е л ь н о й  к а м п а н и и.  Впервые с 1999 года московский мэр почувствовал “ветер в парусах” и распорядился ресурсом общественной поддержки с рачительностью и вдохновением истинного политического бойца. (Его инвективы в адрес реформы и её разработчиков столь серьёзны, что имеет смысл сказать о них особо.)

В отличие от губернаторов, министры не могли себе позволить публичной полемики с патроном. Они, разумеется, тоже отпихивались от ответственности, поругивая безымянных чиновников на местах. Но даже этот, столь любимый столичными бюрократами обряд совершали вяло, стараясь лишний раз не высовываться.

Ждали. После выступления президента стало ясно: отставки кабинета не будет. А судьба отдельных министров как-нибудь, да решится на заседании занимающей проправительственную позицию Думы.

Впрочем, думцы и сами хотели уйти от ответственности. Кто, как не они, в августе 2004-го “на ура” принимали Закон 122? В феврале 2005-го депутаты стремились не только поскорее забыть об этом, но и стереть компрометирующие улики в сознании общества.

Ах, какие стальные голоса, какие требовательные нотки зазвучали на Охотном ряду! “Мы хотим разобраться, во-первых, почему не исполняются обязательства, которые брал на себя торжественно Зурабов в декабре...…” — витийствовал член Генсовета “Единой России” В. Мединский (“Независимая газета”, 14.01.2005). Вице-спикер от той же “ЕР” Л. Слиска с восторженной женской кровожадностью требовала “оторвать головы” нерасторопным министрам. Ещё один видный “единоросс” О. Морозов 9 февраля от имени фракции выступил чуть ли не с ультиматумом правительству.

Правда, все эти дамы и господа, встревожившиеся за обжитые кабинеты, критиковали, порицали, призывали исправить  о ш и б к и  реформаторов, оставляя в стороне  с у т ь  реформы. Лишь очень немногие “единороссы”, в частности известный возмутитель спокойствия Б. Резник, отважились признать: “Изначально сам закон был плохим, а потом дело было усугублено враньём, я бы сказал, на правительственно-государственном уровне” (“Независимая газета”, 23.03.2005).

И всё-таки на Охотном ряду погромыхивало, казалось, кого-то да поразит карающий небесный огонь. В фосфоресцирующем свете аскетический лик министра соцобеспечения М. Зурабова стал разительно напоминать лицо его соплеменника Р. Хасбулатова в пору его размолвки с Ельциным.

Головы министра не требовал только ленивый. А коммунисты заготовили резолюцию о вотуме недоверия всему кабинету. Однако 9 февраля — в судный день, когда министры, посыпая головы пеплом, должны были предстать перед парламентом, тучи неожиданно рассеялись. “Единороссы” воздержались при голосовании. Крупнейшая партия страны отказалась высказать мнение по поводу кризиса, к тому времени уже в течение месяца сотрясавшего Россию.

Все остались на местах. Всё осталось по-прежнему. Вот цена партии власти. “Единая Россия” верна себе: в 2003-м она отказалась озвучить программу перед выборами. В 2005-м уклонилась от обсуждения дел в стране.

Вот цена и других ветвей власти, включая президента. Поголовно поучаст­вовали в азартной игре: чур, не меня!

Безответственность власти пугает даже больше, чем её жестокость. Особенно опасно  с о ч е т а н и е  того и другого. Жестокий хозяин порою бывает рачительным. Жестокий и безответственный — никогда.

Впрочем, кто говорит о хозяине?  Э т и — изгонщики. По-другому не скажешь.

 

 

(Продолжение следует)