АЛЕКСЕЙ  ПАВЛОВ

 

22 года, Москва

НЕ УХОДИ ОДНА...

*   *   *

Посвящается Надежде

 

На улице дождь. На холодный асфальт

Падают капельки душ человечьих.

Корни подмокли. Зелёная шаль

Кутает ветки подруг моих вечных.

 

Дождик отнюдь не весёлый с утра.

Вымочил сердце, ботинки, бандану.

И я, пригорюнясь, иду со двора,

Вдыхая озон, как марихуану.

 

Дождь. Он впитался в шершавый асфальт.

Падают капли, чтоб вдребезг разбиться.

Жалко мне их, а себя вот не жаль.

Только зачем-то влажнеют ресницы.

Ангел и бес

Я взял и в зеркало шагнул.

Зачем? Я сам не знал.

Я просто в мир тот заглянул.

Я всё там понимал.

 

На лакированном столе

Роняла цвет сирень,

И в залу, будто бы извне,

Вошли за тенью тень.

 

И взяли за руки меня,

Хотя я их не знал,

И ярко-красного вина

Налили мне в бокал.

 

Но тот, что справа от лица,

Почти совсем не пил,

А тот, что слева, — без конца

Смеялся и курил.

 

Я им читал какой-то стих,

Я песни распевал,

Потом меня один из них

В свои покои звал.

 

Другой сказал мне со смешком:

— Пошли со мной, дружок.

И там, за карточным столом,

Мы скоротаем срок.

 

Но кто-то сверху прошептал,

Что время не пришло.

Я “до свидания!” сказал

И вышел сквозь стекло.

*   *   *

                  И. Ч.

 

Уходя за порог, позабыв закрыть окна,

Ты уходишь до ночи бродить по холмам.

И по руслам дорог бродишь ты одиноко,

Вспоминая дорогу к заветным лесам.

 

Там гитара моя говорит беспрестанно,

Ветер воет в деревьях, волос мой теребя.

Не пришла ты опять. И обидно и странно.

Возвращается песня, троп твоих не найдя.

 

Я иду туда сам по знакомым дорогам.

Может, встречу тебя, где ты бродишь одна.

Или проще дождаться тебя у порога,

Куда ты возвращаешься в поисках сна.

жизнь

Не уходи, не возвращаясь.

Не уходи туда, где быль,

Дорога вьётся, не кончаясь,

А под ногами — только пыль.

 

Под сводами земного дома

Ещё звучит моя струна.

Неужто  ты уйти готова?

Постой, не уходи одна.

Зов Южного Креста

По кустам в тёмном воздухе смрад

От кладбища разносится ветром.

Я хотел бы вернуться назад,

Но, увы, ещё верю приметам.

 

То ли стон, то ли вой, то ли плач.

Бред ночной, и душе не уняться.

И луну я сжимаю, как мяч,

Чтобы в Южном Кресте оказаться.

Диктатор

 

Глядя на мир сквозь живое своё отражение

И не желая снимать с мира тяжких оков —

А для кого их снимать, для сенатских ослов? —

Сулла стоял, попирая ногами вселенную.

 

Рим бесновался под ним, утопая в грязи.

Смерды дрались за куски человечьего мяса...

Это — высший народ, богоподобная раса —

Те, кто живут по закону: “Пойди и возьми”?!

 

Встал и покинул он свой безграничный конклав,

Стал уходить, но возник за спиной Катилина

И перебил его вкрадчивым голосом сына:

“Знаешь, диктатор, наверно, ты всё же не прав”.

Перед концом света

При лучах заходящего солнца —

А оно угасало навек —

В направлении горизонта

Шёл последний живой человек.

 

То ли юноша он, то ли старец —

Молодое в морщинах лицо,

Час-другой до развязки остались,

Завершится к полуночи всё.

 

Что он думает, этот бродяга,

Он, последний живой на земле?

Жизнь прошла, но осталась присяга —

Раствориться в полуночной мгле.

 

Без причастия. Без покаянья.

Исповедать грехи не дано...

Скоро плоти с душой расставанье.

А потом... Что потом? — Всё равно.

Из поэмы “Время дорог”

А на стене автозавода,

Там, где гараж его стоял,

Он синей краской из баллона

“Любовь и дружба” написал.

 

Бандану завязал потуже...

Мотор завёлся и завыл,

Его “Урал”, взрезая лужи,

Исчез, как не был там, где был.

 

Бежало время, мчались годы,

И рухнул старенький завод,

Одна лишь стенка от завода

Осталась, подпирая свод.

 

Девчонка местная, простая

Случайно надпись ту прочла:

“О Бог мой! Я же его знаю!

Зачем же с ним я не ушла?”

 

Баллон купила с синей краской,

К стене завода подошла,

С нечеловеческою лаской

Струёю надпись обвела.

 

*   *   *

Брату

 

Темнота, деревья и дорога,

И луна над самой головой.

Неба для двоих, пожалуй, много,

А земли так мало, братец мой!

 

Не печалься углубляться в мысли

О плохом — оставь для дураков,

И давай в снегу следы поищем,

Вдруг они от чьих-нибудь подков?

 

Или вспомним о словах поэта,

Где “...звезда с звездою говорит”.

Пролетит зима, и будет лето,

А тебя, братишка, Бог хранит...